Улегшись опять на лежак, я постарался заснуть. Мне почудилось. Этого не может быть на самом деле. Нужно взять себя в руки. С большим трудом все же удалось погрузиться в сон, но в этот раз ко мне явилась не только Трюд, но и незнакомый мужчина в черном блестящем одеянии. Вместо его лица клубился туман. Он не делал ничего угрожающего, но само его присутствие приводило в ужас.
Кто ты? попытался я докопаться до истины, стараясь не обращать внимания на протягивающую ко мне руки Трюд.
Снова раздался смешок. Незнакомец не сказал ни слова, а затем исчез.
С того дня я не раз ощущал постороннее присутствие и слышал издевательский смех. Но все указывало на то, что слышу его только я. Чтобы не приняли за безумца, приходилось делать вид, что ничего не происходит. Однако кое-что изменилось. Так, я заметил, что сила моя увеличилась в несколько раз. Мне легко удавалось разогнуть и согнуть подкову, в одиночку поднять мельничный жернов. Если вступал в рукопашную схватку, то легко мог побороть противника вдвое крупнее. Меня начали бояться и уважать еще больше, а после одного случая и вовсе стали легенды слагать.
В тот день мы с несколькими приятелями и Торольвом отправились на охоту. Как назло, никто из лесных обитателей не появлялся на глаза, мы бесцельно блуждали по лесу. Я уже решил возвращаться, как вдруг заметил, что Торольв отделился от остальных. Когда это произошло, никто не помнил. Досадуя на незадачливого мальчишку, мы двинулись на поиски, выкрикивая его имя. Наконец, издалека донесся слабый возглас, полный неподдельного ужаса. Я пустил коня вскачь, не помня себя от тревоги, оставив далеко позади остальных.
Торольва я нашел на поляне, забравшимся на дерево. Рядом бесновался огромный медведь. Он тряс ствол, на котором висел мальчишка, рычал, из разинутой пасти капала слюна. Я потянулся за луком. Медведь заметил меня и оставил Торольва в покое. Лошадь взвилась на дыбы, и я не удержался в седле. Очутившись на земле, увидел над собой оскаленную пасть. Вскочив, едва успел уклониться от смертельного захвата. Однако на плече осталась глубокая царапина. Зверь снова пошел на меня, я не успел отшатнуться и почувствовал, как хрустят кости от медвежьих объятий.
Откуда-то пришло осознание силы, в голове прозвучал настойчивый приказ:
Убей его. Ты можешь.
Я напрягся и рывком расцепил звериные лапы, затем налетел на опешившего противника, повалил и схватил за морду, проворачивая ее назад. Хрустнули позвонки, хищник обмяк. Тяжело дыша, я поднял глаза и увидел изумленные лица подоспевших приятелей и Торольва.
С того дня меня прозвали Бьорном в честь опасного зверя, которого я сумел победить. Я гордился прозвищем, предпочитал, чтобы меня называли именно так, хотя и привычное имя Снорри вполне соответствовало характеру. Оно означает «ревущий».
Незаметно пролетело пять лет. За эти годы во мне осталось мало от неуверенного мальчишки, который из кожи вон лез, чтобы доказать свою значительность. Теперь не нужно было никому ничего доказывать. Я вполне сознавал собственную силу и за что бы ни брался, мне во всем сопутствовала удача. В военном искусстве мне не находилось равных. Женщины меня обожали, я уже со счета сбился от количества побед.
Казалось бы, добился всего, чего хотел. Но что-то постоянно грызло и мучило. Стоило увидеть Рунгерд, как вмиг терял самоуверенность. За эти годы она превратилась в очаровательную девушку. Ее нельзя назвать красавицей в привычном смысле этого слова: невысокая, тощая, движения порывистые и неловкие. Но что-то в ней есть такое, отчего на нее можно смотреть часами, чувствуя волнение и щемящую нежность. Хрупкая, трогательная, с озорными искорками в огромных глазах. А ее роскошные волосы такого необычного цвета. Она всегда собирала их в строгую прическу, стараясь сделать как можно незаметнее необычный цвет. Иногда я ловил себя на мысли, что мне бы хотелось распустить их и зарыться лицом, вдохнуть запах. Я сердился на себя за эти чувства, пытался бороться с ними, всячески донимал Рунгерд, чтобы никто даже не догадался о моей слабости.
Однажды едва не выдал себя. Я тогда вернулся домой за деньгами, мы с приятелями собирались ехать в город. Как обычно, даже не осознавая, стал искать взглядом Рунгерд. Девчонки нигде не было. Тут заметил, что дверь в комнату Фрейвара и Хельги приоткрыта и двинулся туда. Не знаю, что собирался делать, но желание увидеть Рунгерд казалось сильнее всего остального.
Она не услышала, как я открыл дверь, настолько была поглощена своим занятием. Рунгерд сидела на полу с зеркальцем в руке и расчесывала волосы. У меня перехватило дыхание. От одного лишь взгляда на это трогательное невинное создание охватило нестерпимое желание. Она заметила меня и выронила зеркало. Прекрасные голубовато-зеленые глаза наполнились слезами, а у меня сердце защемило. Рунгерд кинулась собирать осколки и порезала руку.
Это оказалось сильнее меня, сам не понял, как оказался рядом, схватил маленькую дрожащую руку. Ее боль отозвалась уколом в сердце. Похоже, я переживал больше, чем она. Как обычно, Рунгерд высмеяла меня, а я, наконец, заставил себя опомниться.
В этот день я поехал в город, но, вместо того, чтобы веселиться с приятелями, обшарил весь рынок в поисках такого зеркала, как то, что разбила Рунгерд. Нашел его лишь в соседнем городе, так что домой вернулся поздним вечером. Однако сверток с маленькой безделушкой согревал сердце, и я не думал об усталости или упущенной возможности повеселиться. Так хотелось увидеть радость в огромных глазах
Я застыл на пороге, глядя, как Рунгерд поет. Ее голос завораживал так же, как и она сама. Когда она закончила петь и заметила меня, я тут же постарался стереть восхищение с лица и заменить его усмешкой. Поманив ее пальцем, вышел из дома. Свежий воздух немного отрезвил, но стоило ей подойти, как снова захлестнуло волнение. Я подразнил ее, как обычно, а когда она уже хотела уйти, достал сверток
Ради этого взгляда я мог бы совершить любой подвиг, бросить к ее ногам весь мир. До безумия захотелось поцеловать ее, желание было настолько сильным, что я потерял голову.
Она в моих объятиях Это чувство невозможно сравнить ни с чем. Кровь бросилась в голову, я вдыхал ее запах, пьянящий и волнующий. Не знаю, чтобы случилось дальше, не появись в этот момент Стейнмод.
Я даже растерялся, когда он налетел на меня, но быстро взял себя в руки и поставил его на место. Неужели щенок думает, что справится со мной? Вручив Рунгерд сверток и напоследок не отказав себе в удовольствии коснуться ее, я обернулся к двоюродному братцу.
Как же я презирал этого жреческого прислужника. Я не уважал Стейнмода и не считал настоящим мужчиной. Вместо того чтобы обучаться воинскому мастерству, он проводил время в Храме светлых альвов в Мидвальдене. У недоноска даже женщины еще не было. Хотя теперь понимаю, почему. Похоже, неудачник положил глаз на Рунгерд На мою Рунгерд. Эта мысль обожгла. Все стало так просто и понятно. Чувство, которое не дает покоя, заставляет стремиться к ней Я люблю эту девчонку. Она единственная, кого люблю по-настоящему. Но у меня не было время обдумать это открытие, потому что злость на братца пересилила все.
Стейнмод хорохорился и наскакивал на меня, как собачонка:
Оставь Рунгерд в покое, понял?
Это почему же? улыбнулся я. Тебе дорогу освободить, что ли?
Я не об этом, смутился он.
А о чем же, братец? По-моему, все ясно. Ты ведь ее любишь?
А что, если так? с вызовом вскинул он остренький подбородок.
Тебе лучше забыть о Рунгерд, я поигрывал рукояткой кинжала, висящего за поясом. Здоровее будешь.
Не могу поверить. Ты мне угрожаешь? Мне, своему будущему господину?
В ярости я изо всех сил толкнул Стейнмода, так что он отлетел к стене дома.
Запомни, щенок, я уже стоял рядом с ним и тряс за плечи. Ты никогда не станешь моим господином. Ты, жалкое ничтожество. И эта девушка будет моей, понял? Я даю тебе слово. А Бьорн никогда не нарушает обещаний.
Не смей выдохнул Стейнмод, но я уже не обращал на него внимания, считая унизительным и дальше тратить время на столь жалкое существо.
Снова захотелось увидеть Рунгерд, все во мне стремилось к ней с неудержимой силой. Я направился к дому. Стейнмод, как побитая собака, последовал за мной.