Кейлев задумчиво кивнул. Заявил:
Сванхильд это пойдет на пользу.
Пока Неждана, рабыня Свенельда, стояла у ворот, в уме у нее было пустони одной мысли.
Вот и к новым хозяевам привели. К четвертым по счету, если считать сюда Арнульфа, хозяйского сына, отдавшего ее когда-то отцу, чтобы не печалить молодую жену.
И даже о том не думалось, что продать ее хотят ярлу Харальду, который, как говорили сами нартвеги, по ночам превращается в змея и рвет женщин на части. А во время битвы оборачивается змеем лишь до пояса, и сияет чистым светомвсе потому, что его отцом был не человек, а нартвегрский бог, из здешнего моря.
Вообще ни о чем не думалось.
Потом ярл Харальд с ней заговорил, обещая или выпороть, или страшно убить за непослушание. И глаза под веками с белесыми ресницами у нового хозяина сияли начищенным серебром. Лютые, холодные.
Как только он ушел, перепуганная Неждана кинулась выполнять приказание. Подхватила под руку красивую девку в шелковом платье, напяленном поверх грубого шерстяного. Потянула вверх, помогая встать.
А поскольку девка перед этим просила ярла Харальда на славянском наречии пожалеть, простить да не гнать, даже соколом его называлато Неждана и сказала на родном языке, который почти успела позабыть:
Служить тебе велено прости, имени твоего не знаю. Но что скажешьсделаю.
Девка, уже успевшая встать, вдруг вцепилась Неждане в волосы. Больно дернула, пригнув голову. Потом помотала ее перед собой. Потребовала, разжимая скрюченные пальцыи стряхивая с них выдранные пряди:
Ты вроде бы на чужанском говоришь и все понимаешь. Ну-ка, выкладывай, что ярл Харальд тебе сказал.
Неждана, успевшая вскрикнуть, пока ее драли за волосы, выпрямилась, утирая слезы. Начала рассказывать.
Хотя там и говорить было нечего.
Услышав, как ярл Харальд обещал порезать Неждану на ремни, если та вдруг ослушается, красивая девка довольно улыбнулась. Велела:
Зови меня Красава Кимрятовна. Тут в изголовье постели у меня рубаха чистая. И платье с холстиной. Поменяешь на мне одежду, постель. Все снятое перестираешь. А то здешние девки меня обихаживают только через деньда и то без усердия.
А где тут стирают? заикнулась было Неждана.
И тут же пожалела о сказанном. Красава Кимрятовна отвесила ей несильную оплеухувидно было, что рука у нее не поднимается слишком высоко. Заявила:
Сама и найдешь, где. По-чужански знаешь, спросишь.
В другое время Неждана бы ее возненавидела, но вот сейчас, сегодня на это не было сил. Отупение какое-то напало.
И прежде, пока она жила у Свенельда, жизнь у нее была нелегкойвстань до света, все переделай, да терпи, если хозяин, в углу поймав, подол задерет. А если не стерпишь, так выпорет. Еще тычки переноси, от Халлы, его жены, которая все знала, все видела, но самому Свенельду слова поперек никогда не говорила. И всю обиду на рабыне вымещала.
А теперь, похоже, житья и вовсе не будет. Обещали убить страшной смертью, если что не така нартвеги за свои обещания держатся. Особенно если пообещали убить
Неждана сняла с Красавы Кимрятовны рубаху, и поняла, отчего у той рука высоко не поднимается. По всей спине шли переплетенные рубцы, красновато-розовые, узловатые, кое-где украшенные гнойными корками.
Видать, и эту пороли, подумала Нежданавсе с тем же равнодушным отупением. Ну да не одна она здесь такая
Что-то будет, думала Красава, уже переодевшись в чистоеи пнув данную в услужение девку, чтобы та поскорей шла стирать.
Не зря к ней ярл Харальд приходил, ох не зря.
Может, тварь Забавка успела ярлу надоесть? Или не угодила чем. Вот он и пришел, вспомнил про ее любовь-ласку. Как приголубливалажарко, сладко. Да руками мягкими, белыми, не то что у этой костлявой чернавки, с малых лет в черном теле жить привыкшей
Но хоть Красаве и хотелось в это веритьдо слез хотелосьтолько Харальд с ней был холоден. Смотрел свысока. Даже на грудь ее, пусть и не такую высокую, как прежде, но даже сейчас попышней, чем у Забавки, проклятущей разлучницы, ни разу не покосился.
И пока с ней говорил, на лице ни одна жилочка не дрогнула.
Невместно ему, наконец решила Красава, что свояченица, пусть и двоюродная, а все-таки женина сродственница, живет тут в простых рабынях. Умри она, другое дело. А раз уж выжила
Но подумав, Красава от этой догадки отказалась. Захоти ярл Харальд показать, что чтит родство, так поселил бы ее в другом месте. Родственники вместе с рабами не живут.
Выходит, это все Забавка. Она упросила ярла, чтобы за сестрой приглядывали, заботились. Хоть какой-то толк от подлой гадины.
Надо будет с Забавкой разговаривать поприветливей, решила Красава. Если понадобится, то даже в ножки ей поклониться. Раз она понемногу тут силу набирает, ярлу ночью на ухо нужные слова шепчет
Тем более, что есть теперь на ком отвести душеньку. Тварь Забавка приходит ненадолго, можно как-нибудь перетерпеть всеи рожу ее довольную, и одежду богатую.
Может, поганая чернавка и вымолит у Харальда, чтобы тот отправил ее, Красаву, домой. Уж родная матушка найдет, как родной дочке жизнь обустроить. Приданое у нее будет богатое, мало у кого в Ладоге такое сыщется
Снег вкусно хрупал под сапожком. Забава остановилась, вдохнула полной грудью воздух, пахнущий холодоми морем. Улыбнулась счастливо, глядя на светло-серые тучи, обложившие небо.
Первый раз она встречала зиму, так тепло одетая. Платье из крашеной, дорогой шерсти, плащ, крытый шкурами, из новых Харальдовых запасов, сапоги из овчины, мехом внутрь, на голове плат вишневого шелка, сложенного вчетверо, для тепла.
И под рубахой штаны, на ноге носки, пошитые из тонкого шерстяного полотна.
Как тут не гулять по двору? Если холод к телу ни в одном месте не подбирается?
А в Ладоге, бывало, она на берег ходила зимой стиратьпод сорочицу ветер задувает, короткая душегрейка из шерстяного полотна только до бедер и достает. На ноги онучи (полоса полотна, которую накручивали на голень) навертишь из обрывков всякого старья, до колен их крест-накрест веревкой обвяжешьи бежишь. Как в сугроб провалишься, так по ногам выше колен снежным настом и резанет. Аж сердце прихватывает.
А потом еще в ледяной воде белье полощешь, руки потом так сводит, что пальцы с трудом разгибаются
Забава легко вздохнула, отпуская воспоминания. Наклонила голову, вскинула одно плечо, щекой потерлась о темную шкуру, прикрывавшую его.
Косматая, теплая. Харальд сказал, что медвежьяпотому что его плащи на волчьем меху все сгорели на пожаре. Пришлось доставать из кладовой медвежьи шкуры
При воспоминании о пожаре Забава вздохнула снова, но уже потяжелее. Жалко было все-таки тех девок. Гудню сказала, что они были дочками прежнего хозяина крепостипогибшего еще до того, как Харальд сюда пришел. И захотели убить Харальда, потому что тот занял место их отца. Завладел его крепостью, хоть и не сразу после него.
А потом Гудню добавила, что у дурных девокдурные и мысли. А ей, Сванхильд, нужно о них забыть. Думать только о том, как угодить мужу.
Но Забава-то помнила, что Рагнхильд сама к Харальду приехала. И замуж за него просилась. А он не захотел. И на пиру своем свадебном беловолосая смотрела нехорошим таким взглядоми на него, и на нее саму.
Но опять жезачем так злобствовать? Тем более, что замуж-то Рагнхильд взяли. Пусть не Харальд, а другой. Однако тоже муж не из последних, воин, хоть и покалеченный на одну руку
Забава вздохнула еще раз, теперь уже отгоняя воспоминания. И зашагала в сторону псарни. До обеда Харальд велел гулять с Крысенышем.
А потом ее отыщут Тюра с Гудню, чтобы вместе пообедать. Затем поведут учиться хозяйству. Но не самой что-то делать, а только приглядывать за тем, что положено делать рабам. Проверять, есть ли вода в банях, дрова, топлены ли печи там, где их положено топить. Мыты ли полы, стираны ли вещи. Поставили загодя настаиваться золу или нет
И какую нить прядут рабыни из настриженной летом шерститонкую ли, ровную. Хорошо ли ткут.
Потом на кухню зайти. Поглядеть, чистят ли каждый день печки от золы, не завелся ли в муке жучок. Почищена ли рыба, которую с утра наловили в море люди ярла Харальда. Хорошо ли мыты тарелки
Забава пошла еще быстрей. Подумалаа вечером еще надо зайти к Красаве. Прошлый раз та хватала ее за руки, слезно жаловалась, что спина болит, мочи нет. И просила принести какого-нибудь масла, рубцы мазать