Аюр не ответил, только провел по лицу ладонью, словно стирая морок.
Дым рассеивался. Уже не колдовской, а обычный, горький, травяной. Жрец, кашляя, сгребал угли обратно в горшок и собирал принадлежности гадания.
В лесах будет несложно прокормиться охотой, да и дикари с окраин обычно счастливы обменять еду и кров за наши безделушки, задумчиво произнес Дакша, обращаясь к накху. Твое слово, маханвир?
Выступаем, кивнул Ширам. Где гнусный раб? Он нашел взглядом за спинами слуг хнычущего, окровавленного Варака. Скажи погонщикам, что мы пойдем дальше через Змеиный Язык, в закатные леса.
Приказ был немедленно передан, но никто из погонщиков не шевельнулся. Они лишь переглянулись да так, что Шираму на миг показалось, будто они обменялись мыслями. Потом седой мохнач неспешно то ли прохрипел, то ли прорычал длинную фразу.
Дикарь говорит: они не пойдут, заикаясь, перевел Варак. Дикарь говорит: им надо на север! Они чего-то боятся Чего-то, что приближается оттуда. Он махнул рукой на юг. Дескать, с ними договаривались только довезти до великой равнины и обратно
Сказал и съежился, ожидая, что его самого сейчас прибьют за неповиновение мохначей. Воины и ловчие выслушали его с недоумением.
Что происходит? спросил Аюр. Нас не хотят везти дальше? Ну что ж, верно, путь стал длиннее так заплатите им еще, и не будем терять время!
Варак перевел его слова, выслушал раздражающе-медлительный ответ и сообщил:
Дикари не желают новой платы. Они просто не хотят идти. Говорят, жители лесного края очень коварны и жестоки. Они стреляют в людей из засады, поклоняются страшному рогатому богу и вдобавок людоеды.
Чепуха! В землях Аратты нет никаких людоедов! Мы бы давно их истребили!
Еще они волнуются за свое племя, которое откочевало неизвестно куда. Они, впрочем, согласны по уговору отвезти нас обратно
Что значит «они согласны»? возмутился Аюр. Кто вообще спрашивает, чего они хотят? Я прикажу им и они пойдут! Их надо заставить! А если откажутся наказать! Да, Ширам?
Позволь напомнить, солнцеликий, негромко сказал Дакша. Здесь дюжина мамонтов, послушных лишь дикарям. А чтобы растоптать нас всех, хватит и пары
Аюр недоверчиво хмыкнул:
Они не боятся мощи Аратты? Может, они не знают, чей я сын? Скажи им, пусть трепещут!
Боюсь, им нет никакого дела до твоего почтенного отца, отозвался Ширам. Мохначи прекрасно понимают, что на этих проклятых богами плоскогорьях их никто не найдет, да и искать не станет
Ария уступить дикарям? Невозможно!
Воистину, солнцеликий! поддержал его Джериш, бросая на воинов взгляд, который те прекрасно поняли.
Эти полузвери не знают ни боли, ни страха, неодобрительно проворчал Дакша. Может, лучше предложить им кафтан царевича? Они с него глаз не сводят
Не дам! вознегодовал Аюр. Ширам, скажи им!
Ширам рассеянно кивнул, как будто погрузившись в глубокую задумчивость. Он всегда становился тихим и незаметным перед боем. Накх прикидывал, что можно сделать. Как подавить волю дикарей, которые стоят и смотрят с тупой наглостью, непоколебимо уверенные в своем превосходстве?
Конечно, кое-какие средства найдутся. Например, Укус Молнии Возглас: «Умри, ничтожный», особым образом вскинутая рука и жертва падает замертво, пораженная бронзовым шипом Отлично действует на простолюдинов Аратты, но впечатлит ли этих? С кого начать? Да хоть с бородатого наглеца
Мохнач Умги, старшина погонщиков, поглядел на Ширама, чуть прищурился, и его глаза быстро пересчитали южан. Пришлецы с теплых низин почему-то полагают, что люди Ползучих гор никогда не воюют и вообще очень миролюбивы. Но это только потому, что люди гор никогда не нападают первыми. Пусть только этот чернявый шевельнет рукой, и Умги подаст знак братьям мамонтам А дальше просто найти подходящую трещину И то немногое, что останется от южан, исчезнет в морозных глубинах без следа. Мало ли кого забирали себе горы? А их чудесное оружие и красивые вещи во вьюках останутся
Ширам поглядел на мохнача и по его прищуренным глазам ясно понял: тот ждет нападения.
«Когда я себя выдал? огорчился он. Как он догадался? Не мысли же прочитал»
Высокородный Ширам, раздался рядом с ним негромкий голос Хасты. Мне кажется, Господь Солнце удручен дерзким поведением дикарей. Возможно, он готов даже разгневаться
Так пусть он разразит их молнией! с досадой отозвался накх.
Именно об этом я и хотел поговорить
Ширам обернулся к жрецу:
Ты о чем?
Господь Исварха слишком занят, чтобы лично уничтожать ослушников, объяснил тот, кося глазами в сторону своего короба с зельями, но послать своего сына, громовержца Шиндру
А-а. Ширам сразу смекнул, о чем речь. Так яви же им Гнев Шиндры! Пусть устрашатся!
Гнев Шиндры? громко переспросил Хаста. Господин, ты хочешь уронить на нас солнце? Погубить землю ради нескольких зверей?!
Воины, ловчие и слуги настороженно затихли. Они понятия не имели, о чем идет речь. Даже Аюр в изумлении уставился на жреца. Что за гнев такой?
Ослушники должны быть наказаны!
Но это очень опасно
Я приказал выполняй!
Огнехранитель дрожащими руками раскрыл короб. Ширам бросил Вараку:
Скажи дерзким дикарям: если они не выполнят приказ, то будут уничтожены прямо здесь и сейчас. Останется одна зола. Серая, горячая зола!
Умги выслушал, пренебрежительно глядя на жреца, и прорычал что-то в ответ без малейшего страха.
Он говорит, перевел Варак, здесь ваши боги ничего не могут. Здесь правят их поганые звериные духи
Тогда на них обрушится Гнев Шиндры. Готово, жрец?
Хаста осторожно доставал из короба что-то вроде человеческой головы, только маленькой в половину настоящей. Раскрашенную, синюю, с тремя багровыми глазами и красногубым смеющимся ртом Изо рта свисал длинный, блестящий черный язык.
Падите ниц пред ликом разгневанного бога грома! возгласил жрец. Да обрушится его смертоносный гнев на тех, кто его не почтит!
Он осторожно передал голову Шираму, быстро прошептав:
Только не забудь отбросить его подальше от себя, как только Шиндра начнет смеяться, иначе он откусит тебе руку!
Ширам выхватил голову у жреца из рук и поднял повыше.
Смотрите, дикари! прозвенел его голос. Бог смеется над вами! Как бы вашим женам не пришлось над вами плакать!
На конце высунутого языка вспыхнул маленький огонек и с треском пополз вверх, к распахнутому рту.
Все попятились. Лишь наглый дикарь Умги остался стоять на месте, даже плечами пожать поленился.
Кто не поклонится богу, тот погибнет! внезапно завопил Хаста, ничком падая на землю.
Воины, все как один, бросились на землю. Что до рабов и слуг, кто тоже попадал, кто кинулся наутек, а кто застыл, ничего не понимая. Аюр и тот промешкал, зачарованно следя, как все короче становится огненный язык Шиндры. Сколько же он еще не знает о тайнах храма?!
Б-ба-а-ахх!
Полыхнула ослепительная вспышка, ужасный удар грома потряс окрестности. Огненная рука подхватила Аюра, пронесла над землей и швырнула в траву, осыпав грязью. Твердь содрогнулась, как будто пошевелился, роняя с плеч горы, сам Первочеловек Откуда-то из глубин донесся глухой грохот. Земля снова качнулась Все, кто пытался встать, вновь попадали. Постепенно к Аюру вернулся слух, но лучше бы не возвращался! Оглушительно трубили мамонты, дикари метались между ними и орали по-своему. Визжала гадательная собака, голосили рабы
Постепенно улеглась пыль, холодный ветер снес дым, утихли крики. Остался лишь треск горящей травы да черное пятно посреди дороги. Арии осторожно поднимались на ноги, с ужасом и изумлением разглядывая обгорелую яму в том месте, куда Ширам в последний миг отбросил голову Шиндры.
Да восславится святое Солнце! кашляя и утирая лицо, провозгласил Хаста. Все целы? Господин, я предупреждал
Ширам только сверкнул глазами в его сторону.
Все были живы, никто особенно не пострадал. Даже чересчур любознательный Аюр, которого ударом огненного ветра отбросило в траву. Больше всех досталось дикарям и их огромным зверюгам их побило комьями твердой как камень почвы.