А этот уже довольно немолодой человек, что лихо спрыгнул с подножки вагона, не кто иной, как похищенный правитель одной из могущественных стран мира, президент Ли.
А вот и наш герой, товарищ Астафьев. Да вы только посмотрите, в сопровождении самого Хипо!
Александр Максвел узнал того самого русского миллиардера, который посетил его накануне.
По вашему выражению лица я определил, что вы знакомы?! спросил Александра Патерсон.
Да, этот человек сделал мне подарок на мой день рождения, и я его выбросил.
Бог мой, вы так просто расстались с экиденом? возмутился дежурный.
Нет, я его подобрал, влез в разговор Бард.
Вот ведь засранец, и на кой черт он тебе? спросила Сьюзи.
Он мне показался деталью какого-то необычного механизма, как автомеханик я не мог позволить такой вещице пропасть.
И где этот цилиндр теперь? спросила Лиза.
Я взял его с собой, в моей сумке под кроватью лежит.
Патерсон вздохнул с облегчением и продолжил:
Этот русский парень, являясь одним из главных нефтяных магнатов мира, загрязняет окружающую среду, тем самым приближая конец света. Кажется, на этом всё. Я закончил.
Отлично, Альфред. Можешь сопроводить подсудимых в отель, произнёс чернокожий обладатель рубиновых серёжек в ушах.
Все они последовали за дежурным по станции, следуя по тропе, по которой пришли к станции Максвелы.
На подсудимых они не похожи, произнёс Артур.
Эти люди подсудимые только номинально, мой юный друг, ответил Хипо.
Что всё это значит?! возмутилась Лиза.
Ничего особенного, просто людям пора ответить за свои деяния. Страшный Суд, так сказать, библейское пророчество, ответил Альфред.
И кто судья? задал вопрос Александр новому знакомому.
Нерумерус, ответил Хипо.
Глава XXIV
Кожа потрескалась, в некоторых местах на теле вместе с кожей слезло и мясо, обнажив сухожилия и оголённую кость. Мухи облепили лицо и кусали волдыри, из которых вытекал жёлтый гной. Запах мочи и кала пропитал помещение настолько, что здесь невозможно было находиться более одной секунды. Человек всё ещё дышал, он был привязан веревками к крюкам, вбитым в потолок. Два человека с плотно закрывающими их рот и нос куфиями стояли чуть поодаль от мученика.
Бадр, может, нужно прекратить? Он не сознается, мы сделали всё, что можно.
Вагиз, я знаю, я знаю, что это его рук дело! О, бедная моя дочь Абаль!
Я больше не могу здесь находиться, Бадр, ещё немного, и меня вырвет. Вагиз открыл двери и выбежал из темницы.
Признайся, прошу тебя, Альберто, ты ведь был скульптором статуи.
Измождённый пытками человек пытался вымолвить какое-то слово, но Бадр не смог его расслышать. Шейх приблизил своё ухо к устам Альберто.
Говори, говори, прошу тебя, мой итальянский друг.
НеРу.
Что-что? Горло итальянца пересохло, его речь была невнятной.
Вагиз, воды, воды, немедленно!
Через несколько секунд двери вновь раскрылись и в проеме показался зять, еле удерживающий в руках наполненный водой кувшин. Бадр выхватил кувшин из рук Вагиза.
На сегодня с тебя хватит, иди отдыхай! грубо произнёс Бадр.
Вагиз покачнулся и, всё же удержав равновесие, повиновался воле старшего.
Для начала Бадр смочил губы Альберто, а после маленькими глотками давал испить мученику заветной воды.
Послушай меня. Я знаю, там, на Сицилии, у тебя остались жена и дети. Они любят своего отца, в чём я ни капельки не сомневаюсь, и не сомневаюсь в том, что и ты любишь их всем своим большим сердцем. Я знаю это чувство, дорогой друг, ведь у меня есть моя маленькая доченька, которую я боюсь потерять больше всего на свете. Не блеск бриллиантов радует мою душу, не звон тысячи золотых монет и даже не моя власть, а красота моей дочери, блеск её голубых глаз, звон её прекрасного голоса и аромат её вечерних духоввот что дорого мне, вот за что я готов умереть. А теперь послушай, только послушай, Альберто! Бадр вытащил из кармана своих испачканных кровью белоснежных брюк телефон, включив его на громкую связь.
Алло, Бадр? послышался голос на обратной стороне.
Да, Антонио, громко отвечал шейх своему приятелю по телефону.
Папа разрешил, они теперь с нами, вновь послышался голос в телефоне.
Хорошо, тогда убей кого-нибудь из них, приказал Бадр.
Прозвучал выстрел, за которым последовал крик женщины и детский мальчишеский плач. Выпученные глаза Альберто вздрогнули.
Не стоит унывать, мой скульптор. У тебя ведь есть ещё сын, наследник, но стоит мне приказать, и Ты знаешь, что произойдёт. Бах, бах, бах
Не ру ме рус, произнёс Альберто, после чего испустил дух.
Что-что ты сказал? Повтори, повтори, негодяй, мошенник, я приказываю тебе восстать из мёртвых и вернуть мою дочь, мою дорогую Абаль!
Но ответа более не последовало, Альберто был мёртв.
Антонио, ты всё ещё слышишь меня?
Да, Бадр, я вас слышу.
Убей их всех, но не просто убей, а сдери ещё с них живых шкуру, облей их тела серной кислотой, пусть почувствуют ту боль, которая проникла в моё тело!
Слушаюсь, мой господин.
Опечаленный и убитый горем Бадр расположился на первом этаже своей резиденции. Бадр никак не мог понять значения слова, которое произнёс Альберто перед своей смертью, что оно могло обозначать и не было ли сказанное мучеником в бреду ошибкой.
«Нерумерус», прошептал Бадр.
Выйдя из дворцовых казематов, шейх направился к лестнице, по которой к нему навстречу бегом спускался Вагиз.
Он снова работает!
Что ты несёшь, поди вон, сумасшедший, разозлился шейх.
Кузнечик вновь застрекотал. Мы засекли местоположение! прокричал Вагиз.
И тут Бадр наконец-таки вспомнил об одном устройстве, которое ему однажды подарил друг из британской контрразведки. Это устройство было не чем иным, как жучком, сообщающимся со спутником, о его местоположении можно было узнать из абсолютно любой точки планеты. Этот самый жучок был встроен в одну из бриллиантовых серёжек Абаль. Дочь, конечно же, не подозревала о проделке отца, но ведь он заботился прежде всего о её безопасности.
Говори, скорей говори, где она! обрадовался Бадр.
Она находится в США.
Условия будут объявлены уже в скором времени. Думаю, им будет необходимо моё сотрудничество. Пара-тройка терактов на территории недружественных стран, и моя дочь вернётся домой, Вагиз, успокаивал сам себя шейх.
Мы пойдём навстречу американскому правительству, поддержал старика зять.
Поднимай всех, мы летим в США на переговоры. Звони нашему послу, пусть встречает гостей.
Глава XXV
Этой ночью на небосводе звёзд совсем не было видно, ветер стих, не успев разогнать августовские тучи. Моросил мелкий дождь, и мостовая блестела от света уличных фонарей. Туман только-только начинал окутывать Ричмонд, и на юге всё ещё можно было увидеть Золотые Ворота. Пятнистая сова облетела пару кварталов и приземлилась возле небольшой кучи мусора, лежавшей на кромке мостовой. Дворник мог справиться с кучей ещё вчера, но не успел, причиной тому был пустой ингалятор. Хочсон поспешил в ближайшую аптеку и на полпути потерял сознание.
Сова схватила своими когтистыми лапами мышь, пытавшуюся откусить от недоеденного сэндвича кусочек сыра. Взмыв в воздух со своей добычей, хищница ухнула и скрылась из виду.
Тебе не повезло, Джери, и причина твоей смертимоя астма, будь она не ладна. Дворник поспешил убрать накопившийся мусор в мешок, наполнив его до краёв. Хочсон решил передохнуть, присев на лавку. Сделав пару глубоких вздохов, он закурил трубку.
Брат, доброе утро, не подскажете, как выйти к пляжу?
Хочсон откашлялся, после чего взглянул на молодого человека, облокотившегося о перила лестницы, выходящей на соседнюю улицу.
По этой лестнице надо спуститься и идти в западном направлении, должен будешь услышать песни. Вытащив изо рта трубку, Хочсон достал из кармана своего потёртого макинтоша ингалятор и, сделав вдох, вновь закурил.
Совмещаете приятное с полезным?
А, так ты всё ещё здесь, Джими Хендрикс?