Трепет - Михаил Васечко

Михаил Васечко

Трепет

Этот рассказ основан на реальных событиях. Имена и фамилии, а также место действия в нём изменены.

Вступление

Я взял на себя смелость рассказать об этой истории, понимая всю опасность, которая может последовать после печати. Гриф секретности ровно сто лет, мне сейчас тридцать два, и я не уверен, что смогу прожить столь много. Все архивные документы по этому делу хранятся в г. N… в одной из нескольких десятков секретных комнат Ленинской библиотеки, расположенной в подвальном помещении. Допуск к таким комнатам имеют лишь избранные товарищи, люди, в прошлом своем занимавшие высокие министерские посты. С одним таким человеком мне выпала честь познакомиться. Он не был участником тех событий, о которых я расскажу ниже, и всё же он имел заветный ключ к тайне, хранившейся более двадцати шести лет.

Глава первая

До свиданья, мама!

«До свиданья, мама»… Эта песня – прощание с одной из самых больших глав нашей великой истории. Эта песня звучит в одном из школьных автобусов, отправившихся на юг нашей необъятной Родины, которой сейчас уже нет. Сезон пионерских лагерей открыт! А значит, самое время насладиться отдыхом в одном из самых престижных пионерских лагерей СССР. Лагерь «Красная звезда» находится в крымских горах, а вернее сказать, у подножия горы Бурой, где произрастает смоковница. Сразу за лагерем раскинулся цветущий ковёр из красных роз, протянувшийся до синего горизонта. До Черного моря путь не близкий, и всё же ребята не остаются без купания. Один раз в неделю приезжают автобусы, которые вывозят пионеров к морю, а если уж совсем невмоготу, по склону Бурой стекает речка Изумрудная, правда, искупаться в ней могут лишь самые отважные и закаленные, температура воды в ней не превышает десяти градусов по Цельсию.

Мальчишка азиатской внешности с натянутой набекрень пилоткой читал вслух брошюру, посвященную Крымскому полуострову: «Крым, пожалуй, одно из самых красивых мест на планете Земля, наверное, здесь на седьмой день после сотворения мира отдыхал сам Господь Бог, по крайней мере, так говорят местные жители…» На заднем сиденье ребята ели черешню и кидали друг в друга косточки от ягод. Вожатая периодически делала им замечания, и ребята на время прекращали баталии, до того момента пока Мария Викторовна не сосредотачивала свой взор на других шалопаях.

– Вот же тундра! Что делать будешь в двадцать первом-то веке? – с широко раскрытыми глазами спрашивала у своей соседки кудрявая модница с наушниками в ушах, одетая в джинсовый костюм. Соседка Александры всё время поправляла спадавшие на острый кончик носа толстые очки. – А мне двадцатый век нравится, – с гордостью произнесла Сара.

– Подумать только, «Кар-Мэн» не слышала, – констатировала модница Саша. В этот самый момент автобус чуть тряхнуло, и один из мальчишек, сидевший на месте над колесом, подлетел до самого потолка, ударившись своей макушкой о потолок. Дети рассмеялись, в свою очередь вожатая Маша попросила детей крепко держаться за поручни.

– Борис, с тобой всё в порядке? Медицинская помощь не требуется? – поинтересовалась Маша.

– Спасибо, Мария Викторовна, со мной всё хорошо, – ответил Борис.

– Маша, а можно вас попросить включить вот это? – Саша вытащила из плеера кассету.

– Сейчас не до песен. Нам скоро проезжать самый опасный участок серпантина и передвигаться по автобусу строго запрещено.

– А что там слушает Москва? – спросил усатый водитель, приглушив радио. Саша подняла руку вверх, показывая свою кассету.

– Маша, здесь пока прямой участок дороги, – водитель намекнул, что вожатая может идти.

– Хорошо, что у нашего шофёра есть кассетная магнитола, – Мария взяла кассету у Саши и передала её водителю. Заиграла песня, которую ранее никто из пассажиров не слышал. Сняв красную пилотку, Саша улыбнулась, расправила свои роскошные светлые волосы и начала пританцовывать на месте, остальные ребята так же начали танцевать на своих местах, Саша к тому же начала подпевать: «Это Сан-Франциско, город в стиле диско, это Сан-Франциско тысячи огней!»

Музыкальный концерт продолжался до тех пор, пока автобус не сделал остановку возле памятной плиты.

– Остановка? – спросила Маша.

– Дальше пешком, ребята. Здесь с людьми ехать запрещается, – ответил шофёр, открыв двери.

– Это будет лучшая поездка всей твоей жизни, ты узнаешь все прелести пионерского движения. Ты только сначала спустись с отметки две тысячи метров над уровнем моря, а потом тебя ещё, гляди, и работать заставят. Спасибо тебе, Сергей Михайлович, за вымученную путёвку, дорогой ты мой родственничек, – причитал рыжеволосый конопатый мальчуган, одетый в спортивный костюм «Монтана».

– Да, Ковальков, Вити Коробкова из тебя точно не получится, – сказала Маша, выводя детей из автобуса.

– А мне и Бориса Ковалькова достаточно!

Тем временем остальные автобусы останавливались вслед за ними, в результате чего образовалась желтая механическая змейка, спускавшаяся от вершины горы к серпантину с самым опасным участком дороги. Пионеры, вышедшие из автобусов, начали возлагать цветы к чуть покосившейся траурной плите на склоне горы.

– До чего же высоко! Дух захватывает, – испугался ребенок, поправив свою пилотку, сползшую на лоб.

– Ничего, Серек. Вот мой папа был на горе Эльбрусе, а она гораздо выше, – положив на плечо товарища свою толстую руку, заговорил Ковальков.

– Как же они так, а? – поправив вновь сползшие на нос очки, спросила Вероника. Маша посмотрела в пропасть и на миг закрыла глаза.

– Шёл сильный дождь, водитель не справился с управлением, в результате чего погиб целый отряд, – Маша открыла свои глаза и, вытерев скатившуюся с лица слезу, пересчитала детей.

– Все забрали свои вещи из автобуса?

– Да! – дружным хором ответили ребята.

– Тогда следуем за мной и не отставать!

Седьмой отряд шел не спеша, им по пути попадались различные звери, птицы, красивые растения, и пионеры периодически останавливались, дабы насладиться природой этих величественных мест. В небе прокричал орёл, и все как один подняли свои головы вверх.

– Сто пятьдесят миллионов лет назад здесь пролетал зубастый птеродактиль, выискивая свою жертву, и кто знает, может быть, этот гордый орёл – его далёкий потомок…

– Прекрати пугать, Борис. Нам твои познания юрского периода сейчас ни к чему, – попросила девочка в белом платье, с ярко-красными бантами на голове, обутая в сандалии.

– А ты олимпиаду по какому предмету выигрывала?

– Я? – переспросила Ира.

– Ага.

– По спортивной гимнастике.

– Мостик умеешь делать?

– Чего там мостик, я могу сальто сделать назад.

– А буквой зю можешь скрутиться? Мой папа в Индии был и рассказывал, как там один факир буквой зю скрутился так, что его потом три дня распутать не могли, – вмешался в разговор Ковальков.

– У тебя, Ковальков, буквой зю мозг скрутился, – пошутила Саша. Сняв джинсовый пиджак и накинув его себе на плечо, Александра подошла к камню, выпирающему из скалы, на котором сидела красивая зелёная ящерица.

– Ой, ребята, смотрите, смотрите, что за чудо!

– Ничего необычного, у нас таких ящериц в Казахстане чуть больше, чем сусликов.

Серек поймал ящерицу за хвост, но та, воспользовавшись своим защитным механизмом, ретировалась.

– Мария Викторовна, а Серек животное без хвоста оставил, – съябедничала Вера.

– Ничего страшного с ней не произошло, в случае опасности ящерица отбрасывает хвост. О регенерации когда-нибудь слышала? – поинтересовался у Веры Борис.

– Нет.

– Это способность организма воссоздавать утраченные части тела.

– Вот бы у человека такая способность была. Потерял руку на войне, а через год у тебя новая отросла, – мечтал вслух один из двух близнецов блондинов, которые все время задерживали отряд, останавливаясь на отдых.