...В моих местах пруссаков развелосьпропасть! Сладу нет. Опыт общения с усатым племенем богатый: от них бегал и за ними... Что думаете?
Сергеич усмехнулся. Все просто, говорит. Если зимой, то по морозу воду с батарей слить, квартиру с открытыми форточками на сутки оставить, и жилье выхолодить до инея. Ну а летом ещё проще. Надо сходить на рынокэто который базари купить в стеклянном пузырьке отраву для жука колорадского. Зелье развести в ведре воды, и полученной жидкостью помыть полы. Если сильно брезгуете, говорит, то на веник и по углам. Любая гадость ползучая из дома уйдет, и ключи выброситпроверенное средство.
Томас покачал головой, мол, попробую...
Тут вторая приметная машинка наших героев обгоняетсветлая «бэха»-пятёрка. За рулем сидело почти криминальное светило ГородкаРома Смехов. Личность во всех смыслах колоритная, любопытная и для нашей истории почти знаковая, поэтому граммулечка информации не помешает.
Рома был плохим мальчиком. Родителей не слушал, сильных сторонился, а слабых задирал. Жил в центре на Банковой и, хотя в своей дворовой компании был «подай-принеси», но в бурсе царевал. Когда подрос, и его старшие дружки перебрались кто в Киев, кто в Москву, продолжал с ними дружить. За глаза все местные звали Рому Хлеборезкой или Хлеборезом. Прозвище свое он получил ещё в школе. Все забыли, откуда оно пошло, да я-то помнюэто был третьеклассник Миша Соловьев, у которого Смехов однажды отжал рубль с полтиной. На вопрос друзей, почему не сопротивлялся, мальчик честно признался: «А попробуй не отдай. У него во какая хлеборезка!»,и растопырил пальцы, показывая какая.
С подачи двоюродного брата, который на Октябрьском и в Пятихатках держал пункты металлоприёма, Рома после бурсы осел на тёплом местев бюро ритуальных услуг. В армии не служилоткупился. Через несколько лет, после героической кончины брата, которого пристрелили в Питере во время командировки, Рома старшими товарищами был поставлен начальником этого самого «Бюро».
Бизнес шел успешно. Народ в те годы умирал исправно, как впрочем и сейчас, и у Ромы, наконец, завелись деньги. Копить он умелс рождения был хорошо развит инстинкт самосохранения, который не позволял глупо прожигать честно, ну, почти честно, заработанное. Поэтому Рома большую часть пускал в дело. В день встречи с Томасом за ним, помимо «Бюро», также числились три АЗС, хлебопекарня, доля в оптово-торговой базе «Кассандра» и кое-что по мелочи. А «бумер» он прикупил наканунеэто был подарок на Новый год.
Томас провел взглядом белого красавца, и продолжил ни к чему не обязывающий дорожный трёп:
Как вас по имени отчеству?
Леонид Сергеич. А вас?
Томас.
Очень приятно.
И мне.
Водитель, заметив загоревшиеся стоп-сигналы у впереди едущей «пятерки», чуть сбавил скорость.
Леонид Сергеич, а вы загадки любите?
Смотря какие.
Сложные. Вот пример: один африканский богатырь победил африканского беса, но загадка состоит в том, что бес-то был бессмертным! Задача,водитель поднял указательный палец.Как можно убить беса, если бесбессмертный?
И это всё?
Всё!
Сергеич задумчиво двинул бровями и, приподняв верхнюю губу, потыкал острыми кончиками желтых от табака усов в перегородку носа. Это смотрящим на старика со стороны было неприятно, а его самого такая привычка успокаивала.
Не, не знаю,честно признался.Никогда подобного не слышал. А вам отгадка известна?
Нет! Поэтому и спрашиваю.
Томас вздохнул и мазнул взглядом по сторонам.
А что это, отец, нас всякая мелочь обгоняет? Не притопить ли нам комаринского?
Почему бы и нет?заулыбался Сергеич.Машинка выдержит?
Томас хмыкнул:
Ослик-то? Может ему и пора на покой, но сегодня он своё не упустит.
И нажал на гашеткутолько столбы замелькали.
Вам где вставать, отец?
Да тут скоро. За «Пирожковой» налево.
Эту столовую так прозвали из-за того, что в ней часто поминки стравляли. Здание стоит перед большой площадью. В Городке в те времена исправных светофоров было не более сотни, и три парочки как раз висели в этом самом месте. Если бы они не работали, и рассказывать в этой книжке было бы не о чем...
Хотя... Хорошенько поразмыслив... Нет, было бы о чем. Такие как Томас обязательно найдут себе приключенияфакт!
2. Тигр и его усы
Помните машину, приметную такую, с надписью на бампере «Иисус с нами»? Подъезжает эта машинкановенький «опель», между прочимк перекрестку. Горит зеленый. Скорость приличная. То-о-о-лько она стала выезжать на площадь, какбац!и желтый. За рулем сидел человек явно не из наших. Они там в европах привыкли жить по закону, ездить по хорошим дорогам, с освещением, фотокамерами, выписывающими штраф по почте. В общем, водитель возьми, да и нажми на тормоза. Да так звонко, с заносиком.
Как там пишут в романах? «Мгновение растянулось в вечность». «Опель» уже начал останавливаться, какхрясь!что-то въехало ему в задок. Водительносом в руль! То-о-о-олько он голову поднялхрясь второй раз! Бедолага оказался упорным. Ему бы полежать, оклематься, может, и ничего бы и не произошло, но он снова стал шевелиться. Оперся на панель, поднял голову... и тут контрольным добилосработала подушка безопасности.
Где-то секунд десять несчастного с нами не было, а там или закваска западная сказалась, или ещё чтоочнулся. Отсоединил стянувший грудь чёрный ремень, с треском отвел сиденье назад. Открыв дверь, он еле протиснулся мимо резинового шара. Одна ножка на землю, вторая. Поворот всем туловищем. Встал. Отойдя от машины на пару метров, развернулся и с тоской посмотрел на инсталляцию «день не задался».
Эх, какого бы художника вспомнить? Такая фигура намалевалась перед его глазами, что золото. Больше, наверное, подойдет Малевич. Да, Малевич. Не в смысле квадрат, а просто фамилия говорящая. «Опель» выбуцнуло на самую середку перекрестка, а сзади пристроилась потерявшая свой блеск «бэха». Бампер погнулся, фары спереди и стопари сзадиразбиты. Обновилась, так сказать... Но гвоздем представления был не бумер, а другие две машины. К «пятерке» прилип наш знакомый Ослик. Горбатенькое создание заимело морду английского бульдога, задок шарпея, а тело... Да не было никакого тела! После удара о наковальню рожица машины сразу перешла в филейную часть! В хвосте паровозика красовался молотсеребристая «хонда».
Водитель «опеля», обхватив ладонью свой крепкий подбородок, почувствовал, что по его лицу течет нечто вязкое. Вот тогда-то он и произнес воистину пророческие слова: «Всё не то, и всё ни так!». Выругавшись, он достал из кармана брюк платок, зажал им нос и перенес свое внимание с неодушевленных предметов на одушевленные.
Рядом с инсталляцией расположились актеры: крепкого вида молодой пареньэто был Рома Смехов и водитель «запорожца». Томас. Левая рука Романа в воздухе производила кругообразные движениясо стороны невольно казалось, что он крутит мясорубку. А второй рукой он схватил Томаса за нос. Рядом с парочкой стоял серый, как больничная простыня, усатый старичок. Он бормотал: «Он н-н-н-не винн-н-новат, он н-н-н-не в-в-в-винн-н-новат».
В голове водителя «Опеля» что-то щелкнуло. Подойдя к крепышу, он положив ему руку на плечо и сказал: «Не надо». Хлеборез оглянулся. Если бы иностранец был невысоким, Рома продолжил бы свое занятие и дальше, но так как гостя нашего хлебосольного края родители сантиметрами не обидели, состоялся зрительный контакт.
Привожу диалог почти полностью, убрав самые забористые слова.
Шо тебе?
Ему больно.
Шо?
Ему больно, говорю,иностранец говорил почти без акцента, только букву «р» смягчал.Нос оторвете.
Нет, паря. Ему сейчас щекотно, а больно будет очень скоро. Поверь.
Я верю, но лучше отпустить. Милиция приедет... Зачем лишние проблемы?
Взгляд Ромы затуманился, внутри его головы явно начали шелестеть мысли. Мясорубка перестала вертеться. Все в мире застыло. Хватка ослабла.
Томас, освободившись от захвата, отшатнулся. Достав платок, он закрыл им покрасневший нос и вытер невольно брызнувшие слезы.
Рома кивнул иностранцу:
Согласен. По горячке можно и дров наломать.
Повернувшись к водителю бульдога-шар-пея, он ласково продолжил: