Все в порядке?спросила Клэри.
Все отлично. Джулиану просто нужно подышать свежим воздухом. Эта церемония, напряжение. Так много людей. Тебе нужно поесть.
Последние слова были обращены к Эмме, которая улыбнулась, но продолжала смотреть на дверь, через которую ее парабатай только что вышел. Потом она отвернулась и увидела Тая, бегущего через весь холл с подносом, на котором лежала целая головка сыра.
Ох,сказала она,Да, это плохо. Он и правда может съесть весь сыр, но потом его вытошнит. Мне лучше забрать его у него, иначе для Джулса это добром не кончится.
Она побежала за Таем.
На их плечах лежит большая ответственность,сказал Джейс, смотря, как она убегает.Хорошо, что они есть друг у друга. И они всегда будут друг у друга. В этом суть парабатаев.
Он улыбнулся Алеку, который улыбнулся в ответ так, что все его лицо озарилось светом.
Кстати, о теме парабатаев, сказала Клэри.Должны же мы, в конце концов, рассказать вам эту новость
Леди Полночь
Эмма достала свой Ведьмин Огонь из кармана и зажгла егои почти закричала. Футболка Джулса пропиталась кровью, и, что хуже, исцеляющие руны, которые она только что нанесла, просто исчезли с его кожи. Они не сработали.
Джулс,сказала она.Я должна позвонить Безмолвным Братьям. Они помогут тебе. Я просто должна.
Он зажмурился от боли.
Ты не можешь,сказал он.Ты же знаешь, мы не можем позвонить им. Они сразу же сообщат обо всем Клаву.
Мы солжем им. Скажем, что это был демон, который напал на нас во время обычного патруля. Я звоню им,сказала она и потянулась за своим телефоном.
Нет!сказал Джулиан, достаточно настойчиво, чтобы остановить ее.Безмолвные Братья знают, когда ты лжешь! Они могут заглянуть в твою голову, Эмма. Они узнаю, что мы что-то ищем. О Марке
Я не позволю тебе истечь кровью до смерти на заднем сиденье машины только из-за Марка!
Нет,сказал он, смотря на нее. Его глаза были зловещего зелено-голубого цвета, единственный яркий цвет в темном салоне автомобиля.Ты сможешь подлатать меня.
Эмма могла чувствовать ту же боль, что и Джулс, которая была похожа на ощущение боли от застрявшей под кожей занозы. Ее не заботила физическая боль; ее беспокоил ужас, ужас, который был даже больше, чем ее страх океана. Страх того, что Джулсу было больно, что он может умереть. Она бы отдала все, выдержала бы любые пытки, чтобы не дать этому случиться.
Хорошо,сказала она. Она слышала, что ее голос был сухим и тонким.
Хорошо,она глубоко вздохнула.Держись.
Она расстегнула свою куртку и швырнула ее в сторону. Запихнула консоль между спинками сидений, положила ее ведьмин огонь на полавтомобиля. Потом она потянулась в Джулсу. Следующие пару секунды были как в тумане, кровь Джулса на ее руках, его тяжелое дыхание, когда она посадила его в вертикальном положении, прислонив спиной к задней двери. Он не издал и звука, пока она усаживала его, но она видела, как он кусал губу, и кровь у его рта и на подбородке, и она чувствовала, как будто ее кости лопались под кожей.
Твое снаряжение,сказала она, сквозь зубы.Мне придется срезать его.
Он кивнул, роняя голову обратно на дверь. Она достала из-за пояса кинжал, но снаряжение было слишком прочным для этого лезвия. Она мысленно помолилась и потянулась за Кортаной.
Кортана прошла сквозь снаряжение, как нож сквозь талое масло. Снаряжение развалилось на кусочки, и Эмма сняла их с Джулса, затем вспорола перёд его футболки и распахнула ее как куртку.
Эмма и раньше видела кровь, и очень часто, но это другое. Это была кровь Джулиана, и ее было много. Она была размазана по всей его груди и грудной клетке; она могла видеть, куда вошла стрела и где была порвана кожа, когда он ее выдернул.
Зачем ты выдернул стрелу?спросила она, снимая свой свитер через голову. Под свитером была майка. Она промокнула от крови его грудь и бок свитером, пытаясь впитать в него как можно больше крови.
Дыхание Джулиана становилось все тяжелее и тяжелее.
Потому чтокогда кто-то стреляет в тебя из лукаон вздохнул.Первое что приходит в твою голову точно не фраза: «Спасибо за стрелу, я думаю, я оставлю ее себе ненадолго».
Рада, что твое чувство юмора не пострадало и осталось прежним.
Все еще кровоточит?спросил Джулиан. Его глаза были зажмурены.
Она прикладывала свитер к ране. Кровотечение замедлилось, но рана выглядела воспалившейся и опухшей. Как и все остальное его телоона давно не видела его без рубашки. Мускулов стало больше, чем она помнила. Сухопарая мышца натянута на его ребрами, живот плоский и слегка ребристый из-за мышц. Кэмерон был более мускулистый, но худощавые линии Джулса были так же элегантны как у гончей собаки.
Ты тощий,сказала она.Слишком много кофе, слишком мало кексов.
Надеюсь, они напишут это на моем надгробии. Он вздохнул, когда она подалась вперед, и Эмма вдруг поняла, что сидела на Джулсе, ее колени вокруг его бедер. Это была довольно интимная положение.
Я тебе больно?спросила она.
Было видно, как он сглотнул.
Я в порядке. Попробуй иратце снова.
Ладно,сказала она.Возьмись за поручень.
За что?он открыл глаза и уставился на нее.
Пластиковая ручка! Вот здесь, над окном!она показала пальцем.Чтобы ты держался, когда машина будет поворачивать.
Ты уверена? Я всегда думал, что она для того, чтобы весить на не вещи. Как в химчистке.
Джулиан, сейчас не самое подходящее время, чтобы придираться к мелочам. Возьмись за поручень или я клянусь
Хорошо!он потянулся, ухватился и сморщился.Я готов.
Она кивнула и отложила Кортану в сторону и достала стило. Может, ее предыдущее иратце было нанесено слишком быстро, слишком неряшливо. Она всегда больше фокусировалась на физической стороне дела, чем на душевной и художественной, например, на рисовании рун или на умении видеть сквозь скрывающие чары.
Она поставила кончик стило на кожу его плеча и начала рисовать, аккуратно и медленно. Ей пришлось опереться левой рукой на его плечо. Она пыталась давить как можно меньше, но она чувствовала, как она напрягся под ее пальцами. Кожа на его плече была гладкой и горячей под ее прикосновением и она хотела придвинуться к нему ближе, положить свои руки его рану на боку и исцелить его одной только силой желания. Прикоснуться губами к боли, скрывающейся за его глазами и
Стоп. Она закончила иратце. Она отстранилась, ее руки сжимали стило. Джулиан сел немного прямее, рваные рукава его футболки свисали с его плеч. Он глубоко вздохнул, посмотрев на себяи иратце рассеялось в его коже, как черный лед, растаявший, расплывшийся и поглощенный морем.
Он посмотрел на Эмму. Она видела свое отражение в его глазах: она выглядела разбитой, охваченной паникой, с кровью на шее и на ее белой майке.
Мне уже не так больно,сказал он тихим голосом.
Рана на его боку снова запульсировала; кровь потекла вниз по его грудной клетке, окрашивая его пояс и ремень. Она положила руки на его обнаженную кожу, чувство паники росло внутри нее. Его кожа была горячей, слишком горячей. Лихорадочно горячей.
Я должна позвонить,прошептала она.Мне наплевать, даже если весь мир ополчиться на нас, Джулс, главное, чтобы ты был жив.
Пожалуйста,сказал он, с явным отчаянием в голосе.Чтобы не случилось, мы справимся, потому что мы парабатаи. Навсегда. Я однажды сказал тебе это, помнишь?
Она осторожно кивнула, держа в руке телефон.
И руна, нанесенная тебе твоим парабатаем, мощнее обычных. Эмма, ты можешь это сделать. Ты можешь излечить меня. Мы парабатаи и это значит, что вместе мы можем делатьневероятные вещи.
Теперь кровь была и на ее джинсах, кровь на ее руках и ее майке, и он все еще кровоточил, рана все еще открыта, и, не сочетаемые с его гладкой кожей, рваные края этой раны.
Попробуй,сказал Джулс шепотом.Попробуешь, для меня?
Его интонация сменилась на вопросительную, и в этом она услышала голос мальчика, которым он когда-то был, и она вспомнила его меньше, худощавее и младше, прижатого спиной к одной из мраморных колонн в Зале Соглашений в Аликанте, когда его отец наступал на него с обнаженным лезвием.
И она вспомнила, что Джулиан сделал потом. Сделал, чтобы защитить ее, защитить их всех, потому что он всегда делает все, чтобы защитить их.
Она выпустила телефон из руки и вцепилась в стило так крепко, что она могла чувствовать, как оно врезалось в ее влажную ладонь.
Смотри на меня, Джулс,сказала она низким голосом, и встретилась с ним глазами. Она уткнула стило в его кожу и на секунду замерла, просто дыша, дыша и вспоминая.
Джулиан. Присутствовал в ее жизни, сколько она себя помнила. Они брызгались водой в океане, копались вместе в песке, соединяли их ладони и дивясь различию в длине и форме их пальцев. Джулиан поет, ужасно и не попадая в ноты, пока ведет машину, его пальцы в ее волосах, осторожно вытаскивающие застрявший там листик, его руки, ловящие ее в тренировочной комнате, когда падала, и падала, и падала. Незадолго после церемонии парабатаев, когда она в ярости ударила кулаком о стену из-за того, что у нее не получался маневр с мечом, он подошел к ней, обнял ее все еще трясущееся тело и сказал: «Эмма, Эмма, не калечь себя. Когда тебе больно, я тоже это чувствую».
Что-то в ее груди треснуло и раскололось; она удивилась, как этого не было слышно. Энергия понеслась по ее венам, стило дернулось в ее руке, пока не начало двигаться само по себе, выводя изящные линия исцеляющей руны на груди Джулина. Она слышала, как он вздохнул, его глаза распахнулись. Его рука скользнула вниз по ее спине, прижимая ее ближе, его зубы заскрипели.
Не останавливайся,сказал он.
Эмма не смогла бы остановиться, даже если бы захотела. Стило двигалось само по себе, ее ослепило калейдоскопом воспоминаний, и все они были о Джулиане. Солнце светит ей в глаза и Джулиан спящий на пляже в старой футболке, и она не хотела будить его, но он и сам проснулся, когда село солнце, и он стал искать ее взглядом, и не улыбался, пока не увидел, что она здесь. Они засыпают вместе после долгого разговора, и просыпаются, держась за руки. Они были детьми в темное время, но сейчас они были чем-то другим, вместе они стали чем-то более могущественным и сокровенным, чем-то, к чему Эмма только слегка прикоснулась, когда заканчивала руну, и стило выпало из ее онемевших пальцев.
Ох,тихо сказала она. Рука как будто светилась изнутри мягким сиянием.