Капитан оскалился, наклонив голову, чтобы потереть подбородок о завязки шлема. Он был не брит, и щетина колола.
- Не все были убиты, адъюнкт. Жители Итко Кана не слишком воинственны. Здесь не было массовых казней и истерии, которые охватили империю. Мы просто сидели и ждали.
- Понятно, - произнесла адъюнкт, слегка улыбаясь. - Ты не знатного происхождения, капитан.
- Если бы я был знатного происхождения, - пробормотал он, - я не выжил бы даже здесь, в Итко Кане. Мы оба знаем это. Ее приказ был таков, что даже в Канизе не смогли ослушаться императрицы, - усмехнулся он.
- Где ты был в последний раз?
- На виканских равнинах.
Они поехали молча, миновав солдата, одиноко стоявшего у дороги. Деревья по левую сторону исчезли, там виднелось море.
- А район, который вы оцепили? - начала она, - сколько вам пришлось задействовать людей?
- Тысячу сто.
Она повернула голову, холодно глядя на него.
Капитан выдержал этот взгляд.
- Жертвы резни лежат в полулиге от моря и разбросаны еще на четверть лиги в сторону континента.
Она ничего не ответила.
Они подъезжали к вершине холма, где стояла группа солдат. Все глядели в их сторону.
- Приготовьтесь, адъюнкт.
Женщина посмотрела на лица солдат, стоявших в оцеплении. Она знала, что это закаленные воины, ветераны, участвовавшие в осаде Ли Хенга и Виканских войнах на северных равнинах. Но в их глазах читалось какое-то странное выражение - будто они хотели, чтобы она дала им ответ на какой-то вопрос. Она хотела было заговорить с ними, подобрать какие-нибудь успокоительные слова. Но она не умела, никогда не умела. В этом она очень походила на императрицу.
Из-за холма доносились крики чаек и воронов, их было очень много, крики их сливались в однородный пронзительный звук. Не глядя на солдат в оцеплении, адъюнкт пришпорила лошадь. Капитан поехал за ней следом. Они поднялись на гребень холма и посмотрели вниз. Дорога отсюда шла под уклон на довольно большое расстояние и хорошо просматривалась.
Тысячи чаек и воронов сплошным ковром покрывали равнину, они вились над канавами и ямами, сидели на возвышенностях. Под этим черно-белым покровом из крыльев был совсем другой ковер - красных форменных одежд. Он в некоторых местах возвышался - там лежали лошади. Иногда черно-белое перемежалось блеском металла.
Капитан встал на стременах и развязал ремешки, удерживавшие его шлем. Он медленно снял его, потом снова сел в седло.
- Адъюнкт...
- Меня зовут Лорн, - тихо ответила она.
- Сто семьдесят пять мужчин и женщин. Двести десять лошадей. Девятнадцатый полк конницы Итко Кана, - голос капитана прервался. Он посмотрел на Лорн. Мертвы, - его лошадь вдруг попыталась встать на дыбы, как будто ее пришпорили. Он поспешно схватил поводья и осадил ее. Ноздри животного продолжали раздуваться, лошадь прижала уши и подрагивала всем телом. Жеребец адъюнкта не пошевелился. - Все они успели обнажить оружие. Все сражались с тем, кто на них напал. И все погибли, не убив ни одного врага.
- Вы осмотрели пляж внизу? - спросила Лорн, не отрывая взгляда от дороги.
- Никаких следов высадки, - ответил капитан. - Нигде никаких следов ни от моря, ни к морю. Кроме этих, есть еще погибшие, адъюнкт. Фермеры, крестьяне, рыбаки, просто проезжие. Все они разорваны на части: дети, собаки, скот, - он вдруг замолчал и обернулся. - Более четырехсот погибших, - добавил он. - Точно мы не считали.
- Да. Конечно, - отозвалась Лорн, ее голос прервался от волнения. Свидетелей нет?
- Нет.
По дороге прямо на них ехал всадник, он склонился к лошади и что-то говорил ей на ухо, пытаясь успокоить животное. Птицы с криками поднимались, позволяя ему проехать, затем снова снижались.
- Кто это? - спросила Лорн.
- Лейтенант Ганоез Паран. Он недавно под моим командованием.