Прохлада раннего утра развесила крупную, искрящуюся в первых лучах солнца, росу. Выйдя на улицу, я умылся, зачерпнув ладонями воду из бочки. Ух, холодная! Новый день начинался, как все остальные, на автопилоте: проснутьсяумытьсявывести коз на пастбищепозавтракать. Выполнив последний пункт этой программы (ха! «программы»), переодеваюсь и иду к коптеру. Он стоит на лужайке, поблескивая мокрыми от росы, боками. Бортовой компьютер проводит углубленную диагностику. Всё в порядке, только топлива маловато, но для сегодняшней поездки вполне достаточно. Настраиваю свои визоры на соединение со Светланой:
Ну, ты долго ещё?
Погоди. Ещё пять минут
Ох уж эти женские «пять минут»! Они, как и «пара слов» почти всегда равняются часу. От нечего делать, переключаюсь на Глобальную Сеть: нет ли там чего интересного? так новостей куча, но все протухшие. Значит, ночью челнока не было. В чатах тоже никого из знакомых, потому как рано ещё.
Пять минут пролетели, а дамы не появились. Что, собственно, и ожидалось. Но только попробуй я высказать свое «фэ»такое начнётся! Так что, себе дороже просто сидеть и ждать.
Вскоре (что весьма удивительно), жена появляется на лужайке, ведя за руку Марию Викторовну. Обе одеты, как на выставку моды в оранжерее. На Светке «ромашковое» платьебелое с желтыми пятнами. Машин наряд не менее впечатляющ: сарафан «василькового» цветаголубой в мелкую черную точку, и белая панамка с вышитым синим цветком. На фоне рассветного неба обе кажутся светлым пятном.
«Букет полевых цветов» грациозно рассаживается в пассажирском салоне. Дочка без умолку что-то там тараторит о своих ненаглядных рыбках и о любимом роботе с царапиной на левой щеке. Посещение городка для нее долгожданный праздник.
Включаю двигатели. Они откликаются едва ощутимою дрожью корпуса. Рукоятку шаг газа «на взлет»и закрученный в вихри воздух срывает остатки росы с травы и цветов, заставляя их волнами пригибаться к земле. Коптер медленно поднимается и, подвластный моей воле, направляется ко входу в ущелье.
Через час мы уже зависаем над Новоплесецком. Под нами несколько сот типовых домишек. Их собирают, как детские кубики, из функциональных блоков, бывших когда-то грузовыми контейнерами самых различных марок: «с», «к», «п», или «су». После выгрузки товаров с Земли, опустевшую тару развозят по стройплощадкам, где она превращается в спальни, кухни, прихожие и стандартные санузлы.
Сухость и рациональность во всемэто брэнд, стиль жизни, основная черта характера колонистов новой волны. Потому их и не любят на Прерии. Наверное, в пику этой «новой волне», на общем невыразительном фоне городского пейзажа, выделяются статью и широтой несколько нестандартных строений, отгроханных местными воротилами.
Возле самого большого нихцентра торговлинаходится моя ремонтная мастерская. Ну, «мастерская»это слишком уж сильно сказано: клетушка три на три метра, в которой можно переодеться, попить чайку, а если уж попытаться дать ума чему-нибудь электронному, то «на коленках». К сему прилагается участок в четыреста пятьдесят квадратов, огороженный сеткой в человеческий рост, да небольшой навес десять на десять, куда можно загнать коптер, что я по-хозяйски и делаю.
До встречи с мистером Хардом еще остается целая уйма времени. Так что, у моих милых дам будет сегодня очень насыщенный день и каждая останется при своих интересах. Провожаю свой «цветник» до ворот и, переодевшись в спецовку, иду на рабочее место.
Здесь я бываю два или три раза в неделю, в зависимости от количества невыполненных заказов. Копаюсь в чужом металлоломе по уши в пыли и грязи. Делаю то, к чему душа не лежит.
Нет, надо что-то в этой жизни ломать, не раз говорил я себе, может подыскать для жилья какую-нибудь другую планету?
А дом? А сарай? отвечал трезвый голос со дна души. В конце концов, ты уверен, что там, на другой планете, нет своего мистера Харда?
Вот угораздило же меня тогда вляпаться с этими тракторами!
Чуть больше года назад, я приехал к очередному клиенту по вопросу ремонта его рухляди и в ходе беседы приметил солидный кусок железа, валявшийся у него на заднем дворе. И всё время, пока я там находился, эта вещь, не давала мне сосредоточиться. Еще бы: опытным взглядом я сразу же вычленил основные узлы и детали небольшого колесного вездехода. Зная жлобскую сущность хозяина, я запросил за работу, немного завышенную сумму. Тот сделал вид, что не услышал.
Покончив с ремонтом и подождав, пока клиент проверит работоспособность своего коптера, еще раз завел разговор об оплате. Как часто бывает, в ответ раздается «плач Ярославны»:
Нельзя ли расплатиться позже? У меня сейчас очень туго с наличными.
Ладно, говорю, я согласен на бартер. Отдавай вон ту железяку, только пусть она тут до эвакуации полежит.
И хозяин, не раздумывая, согласился.
Это была неделя настоящего творчества, отдохновение для души. Я перелопатил всю домашнюю кучу металлолома в поисках подходящих деталей, и вдохнул-таки жизнь в это случайное приобретение. На выходе получился вполне работоспособный вездеход. Он, конечно же, был далек от оригинала и выглядел страшновато, поскольку делать его пришлось из того, что должно летать, а не ползать, но со своим предназначением справлялся вполне. Путём небольшой доработки, я приспособил его для сельхозработ и в ходе ходовых испытаний, вездеход зарекомендовал себя с самой положительной стороны. И, надо сказать, эта машина понравилась не мне одному. Неожиданно посыпались просьбы:
Винс, одолжите на недельку свой трактор.
Ай да Светлана! С такой супругой, никакой рекламы не надо!
С деньгами в то время у меня было почти никак. Подумав, я стал сдавать вездеход в аренду. С людей брал по совести. Сразу же выросла очередь из желающих. К моему удивлению, агрегат очень быстро себя окупил и стал приносить небольшую, но стабильную прибыль. Мой коптер забыл, что такое дефицит топливадва раза в месяц я щедрой рукой заливал ему полные баки.
Дальшебольше. Я выписал с Земли несколько проблемных деталей. Их тоже пустил в дело: довел до ума небольшой транспортный вездеход, пылившийся в моем гараже. Доходы удвоились.
Потом у меня появилась мысль открыть пункт приёма металлолома от местного населения. Я взял в аренду кусок земли на окраине городка и стал возводить там что-то вроде ангара.
Закончилось все прозаично. Однажды явились ко мне несколько молодцов в форме охранников центра торговли, и весьма убедительно попросили проследовать с ними. Куда не сказали, но станер, направленный в мою сторону, выбора не оставил.
Мои конвоиры не были похожи на профессиональных военных и отличались от местных фермеров разве что габаритами. По дороге они смеялись, болтали между собой. Несколько раз прозвучало имя мистера Харда, но кто он такой, я в то время не знал и воспринимал это слово в переводе с английского.
В офисе меня обыскали, сдали с рук на руки непосредственно телохранителям. Двое из них проводили меня на третий этаж центра торговли, в добротно отделанный кабинет с кожаной мебелью. Там я увидел человека лет сорока пяти, в строгом черном костюме, стоящего у окна. Повернувшись, он приказал охранникам выйти, а мне указал на кресло.
Присаживайтесь. Надеюсь, мои ребята были с вами достаточно вежливы?
Не зная, что говорить, я только пожал плечами:
Да как вам сказать
Лёгкая улыбка промелькнула на его загорелом лице:
Знаете кто я?
Очевидно, тот самый Хард.
Точно. И судя по множеству признаков, вам мое имя мало о чем говорит. Зато я о вас, очень наслышан, Виктор Иннокентьевич Нестроев.
Просто Винс.
Нет не просто! неожиданно вспыхнул Хард, Если у вас на Земле в моде собачьи клички, продолжайте сходить с ума. Но не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь, где живут люди, почитающие своих матерей и отцов. В разговоре между собой, мы позволяем себя называть только по имени-отчеству, то есть, так, как нас назвали родители. И в этой связи, у меня к вам появились вопросы, требующие немедленного разрешения. Они напрямую касаются ваших, Виктор Иннокентьевич, отношений с населением этого города. Не скрою, вы мне глубоко симпатичны. Ваши навыки и умения редкость в здешних краях, но для местных аборигенов выпришлый чужак, который вторгается в отлаженную годами жизнь, в чём-то её ломая