Беда в нашу семью заходила не торопясь, как положено полновластной хозяйке. Имелось у нее и обличьетупая, слащавая морда дешевого биоробота серийного производства. Потихоньку исчезли профессии грузчиков, продавцов, парикмахеров, медсестер, поваров. Эту работу теперь выполняли машины. В разных районах города возникали стихийные биржи труда. На государство надежды не было. Пособие по безработице выплачивали не всемтолько людям от сорока до шестидесяти, имевшим не менее пятнадцати лет трудового стажа. Считалось что те кто моложе, могли обеспечить себя, завербовавшись на одну из открытых планет, а о тех, кто шагнул за «черту дожития», согласно Закона о Праве, должны были позаботиться дети.
Почему я это запомнилда потому, что кризис рынка труда вплотную коснулся нашей семьи. Первой свою работу потеряла няня Альбина. Кто-то кого-то, как водится, подсидел, дал взятку «на самый верх», и первой под сокращение попала она.
Бог им судья, сказал дядя Петя, ты, мать, не переживай: как-нить протянем свой век, поднимем мальчонку, выучим. Слышь, ты? он перевел на меня смеющийся взгляд, Евгений Иванович Шилов, чем пахана будешь кормить когда пахан стареньким станет?
Водкой, трящечкой и кулебяками, лихо откликнулся я заученной фразой.
Молодец! Сказ про Шиша осилил?
Осилил.
Обратно же, молодец! Ты, Евгений Иванович, в народную мудрость вникай, а компутеры от тебя не уйдут.
Уж меня-то они точно с места не стронут, успокоил он няню Альбину. Рекаона ить, живая. Я в нее с малолетства вхож. Все банки, все перекаты, все летучие отмели шкурой своей ощущаю. Какая машина осилит такое знание? И тебе, жонка, дело найдется. Надо будет соли поболе купить, бочонков под турлук набондарить. Будешь треску заготавливать впрок.
Наутро пропал Лобзик. Он жил во дворе, в деревянной будке. Не визжал, не лаялувели вместе с цепью. Я нашел его шкуру с завернутой в нее головой, на помойке, рядом с мусорным баком. Каштанового цвета глаза были плотно запорошены снегом
Буквально на следующий день, в магазинах подорожали хлеб, сахар и соль. По единственному государственному телеканалу выступал президент. От имени Народного Фронта он назвал эти меры вынужденными. «Экономика нашей страны, повторял он каждые три часа, тесно связана с мировым финансовым рынком. В связи с его глобальной депрессией, у нас не хватает средств даже на проведение очередных парламентских выборов». В конце выступления, он призывал граждан России отнестись ко всему «с пониманием». К тем же, кто будет «раскачивать лодку», будут приняты самые строгие меры.
Ночью в городе что-то горело, кто-то в кого-то стрелял. В нашем районе погас свет. Дядя Петя был на работе, а мы с няней Альбиной прятались в глубоком темном подвале. Я долго не мог уснуть. Под утро забылся на бочке с треской. Очнулся от крика. Сквозь вентиляционное окошко было хорошо видно, как около нашего эллинга двое оборванных дядек добивают ногами раненого полицейского. Потом, судя по звуку, прилетел вертолет, и с неба ударила длинная очередь. Все заволокло дымом
Мы вылезли только к обедууж очень хотелось есть. Было сравнительно тихо. Выстрелы переместились куда-то к окраине города. Улицу заполонили люди в военной форме. Они врывались в дома, уводили мужчин. К нам тоже зашли троедверь оказалась не заперта.
Где папка, щенок? беззлобно спросил громила в черной маске и толстом бронежилете.
Я не щенок. Я Евгений Иванович Шилов, подумав, ответил я.
Дядьки захохотали:
Быть тебе, парень, премьер-министром!
Через день хоронили убитых. Их было много. Особенно в нашем районе. Траурные мероприятия к ночи переросли в новые столкновения и погромы.
Людьми кто-то руководил. Они напали на местное подразделение МЧС, угнали оттуда несколько пожарных машин. Емкости для воды были тут же заполнены дизельным топливом с разграбленной автозаправочной станции. «Пожарки» с истошным воем носились по улицам города и действовали они по какому-то строго определенному плану: пускали тугие струи огня только в окна богатых особняков. Тех, кто пытался спастись от пожара и выбегал из дома на улицу, разрывала толпа.
Беспорядки то вспыхивали, то утихали. Так было до самой весны.
Дядя Петя дневал и ночевал на работеохранял от погромщиков имущество лоцманской вахты. За это ему в два раза уменьшили жалование.
Как потом оказалось, последние два года он не просто работал, а натаскивал на результат компьютерную программу. Бесстрастные самописцы фиксировали каждое действие лоцмана: курсы, реверсы, перекладки руля. Все это сопоставлялось с показаниями лага и эхолота в текущих координатах. Специально запущенный спутник «Pilot-1» оптимизировал данные и осуществлял проводку десятка судов одновременно.
Интенсивность движения на реке, естественно, выросла. Хозяин довольно потирал руки, а наш дядя Петя все больше оставался без дела. На его долю остались несколько проблемных участков разветвленного русла, те, в основном, где были еще не достроены причальные линии.
Впрочем, ему еще повезло. Других представителей этой, древнейшей на севере штучной профессии, сокращали без выходного пособия.
Нешто так можно с рекой? вздыхал дядя Петя ненастными вечерами. Она ить, и отмстить может.
Так и случилось. В районе Житовой кошки река в половодье играет языками песка и запросто может сбросить один или два на фарватер. Такие места опытный лоцман проходит во время морского прилива, после того, как на них поработают плавучие земснаряды. Но «Pilot-1» в такие тонкости не вникал. И вообще он больше года не обновлялся. Считалось, что судоходный канал на рекесуть величина постоянная.
Первой попала в беду самоходная баржа. Она села на мель за несколько метров от моста через Северную Двинуосновной транспортной магистрали, связывающей город Архангельск с космодромом Плесецк. Следовавший за ней танкер, груженый сырой нефтью, принял немного влево и увеличил ход. Он хотел без проблем обойти препятствие, но длинное тело баржи развернуло течением почти поперек русла. Последовал удар по касательной. Отброшенный в сторону нефтевоз прочно вписался в одну из несущих опор, вспыхнул и вскоре взорвался.
О последствиях той аварии долго судачили в городе. Взрыв был такой силы, что встречные потоки машин, слились воедино. В общей сложности, в одной только аварии на мосту пострадало больше тысячи человек.
Виновным во всем назначили нашего дядю Петю. Его обвинили в компьютерном взломе и порче чужого имущества. Якобы он, в личных корыстных целях, чтоб не попасть под новое сокращение, умышленно внес в программу «Pilot-1» недостоверные данные.
Обвинение целиком было высосано из пальца. Дядя Петя разбирался в компьютерном деле не больше меня. Все это понимали, и в первую очередьследователь. Но кто-то из большого начальства требовал результат, и нужные показания были выбиты уже на следующий день.
Восемь лет исправительных работ на планете четвертого уровня, гласил приговор. Впрочем, ни на какую планету дядю Петю, конечно же, не отправили. Его отпустили домой. Умирать.
Я еле узнал в этой развалине с распухшим лицом веселого и ловкого пахана. Он сгорел за неполные две недели. Лежал и молчал. Перед смертью нашел меня тускнеющим взглядом и шепотом произнес:
Вырастешьпозаботься о ма-а-а
Эх, дядя Петя, дядя Петя, чем измерить мою благодарность к тебе? Был бы ты живспал бы сейчас на мешке с кулебяками, а водку употреблял вместо компота. Вырос твой Евгений Иванович, заматерел. Была у меня мечта купить участок земли и построить свой доместь такой. Потом появилась другаястать владельцем большого острова. И это уже не вопрос. Подобрал подходящий, да с покупкой не тороплюсь потому, что хочу я сейчас обладать целой планетой и заселить ее хорошими человекамитакими как ты и мать.
В промышленном секторе города у меня нет конкурентов. Люди лихой профессии обходят его стороной не столько из-за уровня радиации. Об этом проклятом месте ходит множество страшных историй. Загляните в пивной кабачок «Проба», поднесите стаканчик умудренному вином завсегдатаю. Он вам расскажет легенду о Черном Сталкеревечном скитальце и грешнике.
В прошлой жизни звали его Исааком. Был он довольно зажиточным человеком, работал старшим диспетчером на АЭС и жил в элитном районе. Как это часто бывает у богачей, влюбился Исаак в юную дочь своего начальника и помутился у него разум. По первому слову своенравной красавицы зарезал он свою ставшую нелюбимой супругу и сынагрудного младенца. Трупы закопал во дворе, а сам ушел на работу. В ту же ночь на смене Исаака и случилось землетрясение, эпицентр которого пришелся на красивый коттедж с башенками, где проживала его любовница.