Когда космопорт вместе с питавшей его атомной станцией пали под ударом стихии, мало кто из жителей уцелел. Но только судьба хранила Черного Сталкера. Пощадили его и волны цунами, разрушительными потоками захлестнувшие южную оконечность материка, и даже смертельная радиация. Из жителей обреченного города остался тогда в живых каждый десятый. Побросав нажитое, люди бежали прочь из Высоцка. Исаак остался один. Господь дал ему бессмертие, но отнял покой. Годы согнули великого грешника, иссушили его разум. Ему втемяшилось в голову, что только собрав достаточное количество золота, он сможет купить себе прощение и покой. Вот уже сорок два года изможденный призрак Черного Сталкера бродит по мертвому городу, заходит в дома и квартиры. Все, что имеет хоть какую-то ценность, он тащит в свой кабинет на втором этаже разрушенной взрывом АЭС. И горе тому человеку, кто встретит его на своем пути.
Эту легенду я слышал несколько раз в разных интерпретациях. Но сдается мне, что придумал ее папаша пройдохи Харда, чтобы отвадить людей от легкой, пусть и опасной, добычи. Прежде чем застолбить делянку, он обрубал хвосты. Ему это удалось отчасти потому, что семя упало в благодатную почву. И цунами, и техногенная катастрофа оставили в генетической памяти колонистов неизгладимый след. Земля тогда ничем не помогла колонистам. России было не до отдаленных планет. Мировой финансовый кризис отбросил ее на грань выживания. Люди Прерии бежали на восток неисследованного материка. Каждый порыв ветра, каждый сорвавшийся дождь несли за собой новые и новые смерти. Был холод, был голод, был мор, был невиданный рост преступности. И все это на фоне вседозволенности и полного беззакония. Убивали за еду, за одежду, за крышу над головой. Власть и оружие стали синонимами.
Говорят, старый Кристофер Хард был тоже из «серых волков». Но, в отличии от других, это выходец из США имел на плечах трезвую голову. (Там, где власть валяется на земле, всегда находятся мистеры Харды). Он быстро подмял под себя конкурирующие группировки и железной рукой навел на планете порядок по образцу и подобию своей исторической родины.
Людьми теперь руководили выборные шерифы с помощниками. Назначенных на избрание, избирали на назначение только с личного одобрения мистера Хардатеневого лидера нации. Сам старый Кристофер чурался публичности и с незапамятных пор пребывал в скромной, но многозначительной должности «мирового» судьи. Он даже жил на отшибев окрестностях старой столицы. Стратегически правильное решение: ведь только там мог добыть оружие тот сумасшедший, что захотел бы оспорить его теневую власть.
Смельчаков не нашлось. Все было устроено так, что слово «Высоцк» перекликалось в сознании аборигенов с земной Колымой. А кто туда по доброй-то воле?! Ввиду отсутствия негров, суд линча на Прерии не прижился. Злодеев и прочих граждан, нарушивших букву закона, препровождали в распоряжение мирового судьи. А уж он, от душевных щедрот, впаривал и тем и другим реальные сроки исправительных и каторжных работ на зараженной радиацией территории.
Мистер Хард не был бы мистером Хардом, если б и здесь не смог извлечь для себя реальную выгоду. В системе исполнения наказаний действовала гибкая система скидок и бонусов. Каждый найденный рубль был приравнен к суткам отбытого срока: добывшему к примеру, золотое кольцо, можно было рассчитывать на скидку в три месяца. Тому же, кто пытался такое кольцо утаить, срок увеличивался в такой же пропорции. Особо ценилось все, что могло стрелять. Говорят, заключенный, отыскавший оружейную комнату местной полиции, отсидел не больше недели из очень большого реального срока.
Время прошло. На Земле изменились реалии. Мировой финансовый кризис, железным катком прокатившийся по целому поколению, потихонечку схлынул. Пришла пора собирать камни. Россия подтянула штаны: в казне наконец-то зашевелилась копейка. Дальше больше: взрывообразный промышленный рост с небывалым профицитом бюджета. Да таким, что сразу и не украсть! Это было так неожиданно, что политики новой волны даже не сразу и сообразили, как поступить. Наконец, порешили: не ломать вековых традиций и в точности копировать то, что делает «старший брат». По примеру Единой Америки, Россия вспомнила о колониях. В новую волну геологических изысканий попала и Прерия.
На восточном побережье материка вырос новый столичный город. Власть обросла атрибутами: гимном, флагом, тюрьмой. Заключенных уже не бросали в зону радиоактивного заражения и земли вокруг Высоцка года четыре как пустовали. Наверное, потому я купил их по цене бросовой вещи. Речь поначалу шла только лишь об аренде промышленной зоны бывшей столицы.
Мировой судья был еще при делах, но уже перебрался в Ново-Плесецк, под присмотр лечащего врача. Свой диагноз он, конечно же, знал: лучевая болезнь. Слишком много бумажной наличности хранил старикан в своем несгораемом сейфе, слишком часто любил ее пересчитывать. А деньгитакая вещь, что они не всегда чисты перед совестью и счетчиком Гейгера.
Услышав от клерка о приходе столь неожиданного просителя, старый Кристофер почтил присутствием свой вечно пустующий кабинет и даже не торговался.
Будешь платить по триста рублей в год, если, конечно, не крякнешь на исходе второго месяца, сказал он, и цыкнул зубом. А поскольку такие случаи там не редкость, деньги прошу вперед.
Я достал из кармана пачку кредитоксвой доход за последний рейс, отсчитал нужную сумму и бросил на стол:
Заверните!
Наверное, я ему чем-то понравился. Хард долго расспрашивал: кто я, откуда и как оказался на Прерии. Узнав, что я человек без роду и племени, а здесь чуть более года, был поражен безмерно:
Да?! А мне показалось, что мы с вами когда-то встречались. Правда, это было давно.
Я молча пожал плечами.
В небогатом на события детстве я помню каждого человека. Чуть хуже друзейчуть лучше врагов. Со смертью отца их становилось все больше. Первым явился господин Обертасвысокий улыбчивый человек со свинцовым взглядом покойника. Он назвался представителем мэрии по вопросам семейной политики, задал целую кучу невнятных вопросов и все о «процессе моего воспитания». Не сказав ничего путного, откланялся, оставив в моей душе очень неприятный осадок. На следующий день он появился опять, а с собою привел вислозадую тетку в потертой шубе «под леопарда».
Был вечер. Я замачивал в казане соленую рыбу. Няня Альбина стояла в прихожей и еще не сняла пальто. Она только что вернулась с «блошиного» рынка, где меняла на хлеб и муку оставшиеся в хозяйстве рыболовные сети отца. Самоходный карбас, деревянный эллинг и снегоход, ушли на покрытие судебных издержек, гонорар адвокату, организацию похорон.
Вы по какому вопросу? спросила няня Альбина, устало взглянув на незваных гостей, которые мне откровенно и сразу же не понравились.
Ухоженный мальчик, тетка широко улыбнулась, обнажив оба ряда крупных зубов, отливающих бронзой. Разрешите пройти к столу? Мне нужно заполнить кое-какие бумаги.
Это Слепцова Наталья Гавриловна, омбудсмен, пояснил Обертас и вежливо кашлянул.
Проходите, мать безразлично пожала плечами, Женечка, принеси тете стульчик.
Женечка! с новой силой засюсюкала омбудсменша. А есть ли у Женечки паспорт здоровья?
По-моему, няня Альбина все поняла. Я увидел ее глаза. Их переполняло отчаяние.
Рано ему в школу, беспомощно сказала она, мальчонке нет и шести.
А прививки? вступил в разговор господин Обертас. Из поликлиники нам сообщили, что вами не сделано еще ни одной прививки!
Сердчишко мое сжалось в комок. Оно уже осознало весь ужас происходящего: ювеналка!!!
Во времена моего детства это страшное слово прочно вошло в обиход. Агентства, желающие поживиться на коммерческом усыновлении здоровеньких русских детишек, наводнили страну и уже обрели правовую базунормативные документы, лежащие в основе функционирования этого криминального бизнеса.
Система карательных органов получила полное право изымать любого ребенка из любой, даже самой благополучной семьи. Поводов для изъятия было более чем достаточно: непосещение матерью детской молочной кухни, отказ от прививок, аварийное состояние жилья, ремонт в доме, наличие в квартире домашних животных,