Бродя по улицам города под светом послеполуденного солнца, я думал о Тиллмэйриасе. Когда мы сражались, он казался полным ярости. Откуда брался его гнев? Он же не мог, после многих лет плена в теле маленького мальчика, всё ещё сохранять столько эмоций? И это ещё без учёта тысяч лет, которые он провёл в какой-то бестелесной неопределённостиоднако он всё же был зол.
«Япоследний хранитель знаний Ши'Хар, и мой народ создал богов. Чего бы ни достигло ваше звериное племя, в наших глазах вы всегда будете не более чем животными!»сказал мне Тиллмэйриас ближе к концу. Горькая ненависть в его голосе не могла быть поддельной. Он сказал мне ещё кое-что, ставшее жутким предсказанием моей судьбы: «У всех будет счастливый конец, кроме тебя».
По крайней мере, я выжил, ответил я этому воспоминанию вслух. Но победой это не ощущалось. Я чувствовал себя как ничто.
Ты выглядишь одиноким, произнёс незнакомый женский голос. С чего бы симпатичному молодому человеку вроде тебя быть без подружки?
Слова должны были застать меня врасплох, но не засталия просто не ожидал, что со мной кто-то заговорит. Я забрёл в один из более сомнительных районов Албамарла, рядом с речными причалами. Взгляд, брошенный на женщину и её чересчур густо нанесённые румяна, довольно быстро поведал мне, почему она меня окликнула. Она была проституткой.
Я женат, монотонно ответил я, хотя эта мысль заставила меня призадуматься. «А женат ли я»? Если я действительно умер, то сейчас Пенни считается вдовой, свободной искать нового мужа. Я знал, что эта мысль должна была меня расстраивать, но, как и всё остальное, она не смогла затронуть моё апатичное сердце.
Пока я думал эти думы, женщина приблизилась ко мне. Она была уже достаточно близко, чтобы мне стало не по себе, если бы я всё ещё был способен чувствовать что-то такое. Её дыхание было тёплым, и мне были видны тонкие морщинки вокруг её глаз. Ей, наверное, было слегка за тридцать, и трудная жизнь оставила на ней свои следы. «Сколько ей ещё осталось работать в этой профессии?»задумался я.
А тыиз тихих, голубчик. Женатость здесь мало что значит, сказала она мне, подаваясь ближе, и игриво кладя ладонь мне на грудь. Почему бы тебе не позволить мне взять тебя домой, и согреть тебя? По-моему, тебе холодно, говорила она, склоняя голову набок, и глядя на меня полуприкрытыми глазами.
Её действия призваны были меня соблазнить, в этом я не сомневался, но, конечно же, никакого видимого эффекта они не оказали. Я крепко сосредоточил свою волюубеждаясь, что мой щит не позволит мне невольно вытянуть её жизненную силу, если она вдруг мимолётно коснётся моей кожи.
Я не одинок, прямо ответил я. Тебе не следует меня трогать.
Мои слова заставили её приостановиться на секунду, и посмотреть мне в глаза:
Я уже видела такие глаза прежде, голубчик, хотя они не были такими печальными, как твои. Все одиноки, голубчик. Почему же не позволить Сладкой Мёртл на время унять твою боль? сказала она, подняв ладонь к моей щеке. Такой холодный, заметила она, позволь мне согреть тебя. Мужчина вроде тебя же наверняка может позволить себе посидеть у моего огонька?
Я забыл о своей одежде. Какими бы оборванными и грязными мои вещи ни были, они в некотором роде намекали на моё прежнее богатство. Они были сделаны из слишком хорошего материала, и образцово подогнаны, хоть и не являлись парадной одеждой.
Пожалуйста начал я, намереваясь закончить на «оставь меня в покое», но закончить у меня не получилось. Встав на цыпочки, Мёртл прижала свои губы к моим.
Мой щит защитил её на долю секунды, пока её язык не метнулся вперёд, проскользнув между моими губами, после чего случилось нечто поразительное. В меня полился такой эйсар, какого я никогда прежде не испытывал, наполняя меня тепломмир будто засветился ярче вокруг меня. Тело Мёртл дёрнулось на секунду, когда её жизнь начала течь в меня, и её руки поднялись, чтобы толкнуть меня в грудь, как инстинктивная реакция в попытке спасти себя от зияющей пустоты внутри меня. Однако мои руки уже оплели её, и я удерживал её затылок своей правой ладонью.
По мне потекла восторженная волна эмоций, окрашивая окружающий мир в яркие цвета, смывая прочь существовавшую там прежде пустую серь. Страсть, эмоция, которой я не чувствовал с момента своего пробуждения, поднялась во мне, и, что невероятно, я ощутил, как забилось моё сердце. Мой собственный язык пришёл в движение, когда я продолжил поцелуй, начатый Мёртл. Та стала оседать в моих объятьях, но мне было мало, поэтому я поддержал её, медленно опуская на землю.
Я хотел взять всё.
Вкус её губ, мягкость её плоти, они пробудили те части меня, которые я считал навсегда потерянными. В наслаждении этого мига, я подумал о том, чтобы раздеть её, дабы я мог исследовать тайны её тела. Я не чувствовал радости от такой близости с тех пор, как
Пенни.
Я внезапно отпустил её, позволив ей без чувств осесть на холодные камни мостовой. Моё лицо исказилось от боли, когда на меня обрушилась громадность того, что я потерял. Я втягивал в себя воздух короткими всхлипами, силясь удержать поток горя, грозивший меня захлестнуть. Как же я это забыл? «Я всё потерял».
Я так и сидел, поражённый невыносимой печалью, некоторое неопределённое время, прежде чем, в конце концов, вспомнил о лежащей рядом со мной женщине. Поначалу я испугался, что она мертва, но мои чувства быстро избавили меня от этого опасения. Её грудь двигалась при её дыхании, её сердце всё ещё билось, и я чувствовал мерцание эйсара внутри неё. Она поправится.
Глядя на её лицо, я увидел её в новом свете. Если прежде она казалась неважной, то теперь я чувствовал настойчивость её сердцебиения, драгоценную борьбу за жизнь, которая продолжалась всё то время, пока я смотрел, как её дело работает, чтобы восстановиться после нашего вытягивающего жизнь поцелуя. «Я чуть не убил её», с раскаянием подумал я. «Моё существование теперь может нести лишь смертьничего хорошего из этого не выйдет». Тут в моём разуме непрошеными всплыли образы моих детей, обрушив на меня очередной вал печали, когда я вспомнил их улыбки, их любовь, и их доверие.
Моё касание их убьёт, сказал я вслух, будто обращаясь к лежавшей передо мной бессознательной Мёртл.
Что здесь происходит?!
Донёсшийся у меня из-за спины голос был громким и мужским. Прежде чем я встал, чтобы повернуться к нему, мои чувства определили, что говоривший был членом городской стражи, одним из людей Лорда Хайтауэра.
Похоже, что эта женщина лишилась чувств, стражник, ответил я, используя командный тон, ставший для меня почти инстинктивным. Помоги мне, и, быть может, мы сможем найти кого-то, кто знает её, сказал я, бесстрашно уставившись ему в лицо, и надеясь на то, что он отзовётся на мою властность, не задавая слишком много вопросов.
Это оказалось ошибкой. Хотя я его не узнал, лицо стражника отразило изумление и узнавание, когда он увидел мои черты.
Граф Камерон? неуверенно сказал он, прежде чем с озадаченным видом остановиться. Прошу прощения, Ваше Превосходительство, но он неловко замолк.
Что? спросил я, позволяя раздражению отразиться в моём лице. «Вот же невезениевстретить одного из стражников, способных узнать меня!»
Предполагается, что вы мертвы, милорд. Были огромные похороны, плакальщики уставился на меня стражник, прежде чем закончить:Король произнёс речь.
Слушай, сейчас действительно не лучшее время для этого, сказал я ему.
Сказали, что шиггрэс начал он, остановился, и тут его взгляд метнулся вниз, уставившись на неподвижную проститутку:Она ведь мертва, так?
Я видел тревогу в его взгляде, когда он попятился, нашаривая что-то рукой у себя на шее. Прежде чем я смог сказать что-то ещё, он поднёс к губам свисток, и начал дуть в него, пронзая мои уши высоким свистом, вызывая подмогу. Он звал стражу.
Шибал, быстро сказал я, но заклинание не подействовало. Я и забыл, что мы с Уолтэром несколько лет назад обеспечили городскую стражу защитными ожерельями. Люди стали глазеть на меня, выглядывая из окон и выходя из дверей. Вскоре меня окружат, и все находившиеся поблизости стражники уже должны бежать в этом направлении.