Он испугался прелести исилыее
лица,ноиз сожаления к своему сердцу, которое может напрасно
заболеть от любви,отвернулсяотэтойслужащей.Подошедшая
МоскваЧестновавзяла у него учетную книжку и оштрафовала его
на пятьдесят рублей за нарушение учетного закона.
-- У меня денег нету, -- сказал вневойсковик. --Ялучше
как-нибудь живьем штраф отплачу.
-- Ну как же? -- спросила Москва.
-- Не знаю, -- тихо произнес вневойсковик. -- мне так себе
живется.
Честнова взяла его за руку и отвела к своему столу.
-- Отчеговамтак себе живется? -- спросила она. -- Вы
хотите что-нибудь?
Вневойсковик не мог ответить; он чувствовал, как пахлоот
этойслужащейкрасноармейской женщины мылом, потом и какою-то
милойжизнью,чуждойдляегосердца,таящегосявсвоем
одиночестве,вслабомтлеющемтепле.Оннагнулголовуи
заплакал от своегожалкогоположения,аМоскваЧестновав
недоуменииотпустила его руку. Вневойсковик постоял немного, а
потом обрадовался, что его не задерживают,искрылсявсвое
неизвестноежилище,чтобы просуществовать как-нибудь до гроба
без учета и опасности.
Но Честнова нашла его адрес в переучетном бланкеичерез
некоторое время пошла в гости к вневойсковику.
Онадолгоходилавглушибауманскогорайона, пока не
отыскала один небольшой жакт, в котором находился вневойсковик.
Это был домснеработоспособнымправлениемисдефицитным
балансомрасходов,такчтоегостеныуже несколько лет не
окрашивались свежей краской, а нелюдимый, пустой двор, где даже
камниистерлисьотдетскихигр,давнотребовалксебе
надлежащей заботы.
Спечальюпрошла Москва мимо стен и по смутно освещенным
коридорам этого жакта,какбудтоееобиделиилионабыла
виноватавчужойнебрежнойи несчастной жизни. Когда Москва
Честнова вышлапотусторонудома,обращеннуюкдлинному
сплошномузабору,онаувиделакаменноекрыльцос железным
навесом,подкоторымгорелэлектрическийфонарь.Она
прислушаласькшумувокружающемвоздухе--зазабором
сбрасывали тес на землю ислышно,каквнизывалисьлопатыв
грунт;ужелезногонавесастоялнепокрытый лысый человек и
играл на скрипкемазуркуводиночестве.Накаменнойплите
лежалашляпамузыканта,прожившая все долгие невзгоды на его
голове -- и некогда она покрывала шевелюру молодости, атеперь
собираладеньгидляпропитаниястарости,дляподдержания
слабого сознания в ветхой голой голове.
Честнова положила в эту шляпу рубль и попросила сыграть ей
что-нибудьБетховена.Несказавникакогослова,музыкант
доигралмазуркудо конца и лишь затем начал Бетховена.