Новобранцев приняли холодно и отслужившие уже несколько месяцев «старики», считавшие последние дни до дембеля, смотрели на нас со смешанным чувством презрения и жалости. Каждый из них видел в нас себя и ловил разницу, произошедшую с ними за время пребывания во Вьетнаме. Думаю, они поначалу нас и ненавидели за то, что когда сами были такими же, как мы и уже никогда такими не будут. Не будем.
316 взвод, в котором мне довелось служить до 1972 года, контролировал границу с Камбоджей и нас на вертолете перекинули туда. И мы ждали еще часов девять, когда группа разведки с лейтенантом Фарето вернется из вылазки против партизан, чтобы, наконец, получить инструкции.
Вместе со мной, новобранцами были чернокожий девятнадцатилетний парень Фрэд Лайнус, который все время что-то записывал в свой тонкий потрепанный блокнот без обложки; Люк Джарвисвысокий, крепкий техасец, который мог бы буйвола завалить одним ударом кулака; Саймон Николссмазливый маменькин сынок, по злой иронии, попавший на войну, и вечно распускавший слюни, вспоминая свою мамочку.
Нас закинули в казармы и дали время освоиться перед тем, как нас примет офицер. Если вы думаете, что я злился на этих парней, загорелых и вечно блестящих от пота во влажных, плохо проветриваемых спальнях, с обветренными, сморщенными лицами, вечно нахмуренных, даже когда они улыбались. Вы ошибаетесь. Я никогда не вспоминал ни одного из них дурным словом.
Отлично, парни, если вы мечтали о летнем лагере, то ошиблись параллелью. Это не мамина юбка, чтобы под ней можно было спрятаться.
Сержант Джерри Алекс вечно жевал спичку, и когда она превращалась в кашу, менял ее на свежую. Он даже во сне с ней не расставался. Он сплюнул сквозь зубы и дернул меня за плечо.
-как тебя зовут? Грубо уставился он на меня.
Рядовой Робинсон, сэр. Выпрямившись, ответил я.
Я не спрашивал твоего звания, я спросил твое имя, болван! Рявкнул он.
Я отклонился чуть назад и посмотрел на него ошалелыми, испуганными глазами.
Чарльз, сэр. Чарльз Робинсон. Сэр.
О'кей, парень, значит Чарли. Какого дьявола ты сюда притащился?
Я отошел от него на шаг, внутренне опасаясь, как бы он снова на меня не налетел.
Доброволец, сэр. Кивнул я.
По казарме пролетел шепот, среди которого я мог расслышать только слова «кретин» и «полный кретин».
Доброволец. Недоверчиво прищурился сержант. Отлично. Если не сдохнешь во время первой вылазки в джунгли, может быть, тебе хватит ума понять, что это стало самой большой ошибкой в твоей жизни.
И это стало моей самой большой ошибкой в жизни. Но не из за того, что вы подумали.
***
Дождь лил как из ведра, и они с трудом могли различить машины, идущие в нескольких метрах впереди. Марлини барабанил руками по рулю, отбивая ритм, в такт с движением дворников.
Если Теренс решил поручить это дело нам, то почему ничего не объяснил? Спросила Кетрин, наклонившись вперед, между двумя передними сиденьями.
Мне показалось, что он и готов был бы рассказать, но не смог. Знаешь, я никогда не видел его таким напуганным.
Кетрин посмотрела на Оливера, а тот перевел взгляд на Питера. Марлини остановил свою дробь и крепко сжал руль.
что? Почему вы так странно себя ведете? Вы еще что-то знаете? Напряглась Кетрин.
Марлини посмотрел на друга через зеркало заднего вида и закусил губу.
Оливер? Надавила Кет, понимая, что от Питера вряд ли чего-то добьется.
Нолл опустил глаза к ногам и потеребил ручку на двери, будто предпочитал выпрыгнуть из машины на полном ходу, чем объясняться.
Уинстер! Воскликнула Кетрин, хлопнув его рукой по плечу.
Мужчина повернулся к ней и посмотрел потерянным, почти убитым взглядом.
Кет, не проси меня, ты же знаешь, я не смогу тебе отказать.
Робинсон прорычала что-то невразумительное и отклонилась назад.
Отлично, можете хранить свои секреты, конспирологи. Недовольно пробурчала она.
Марлини наклонился вперед, рассматривая дорогу, и притормозил у первого неонового знака, который можно было разглядеть.
Кетрин, повернулся он к напарнице, успокойся. Никто от тебя ничего не собирается скрывать.
Послушай, Марлини! Ты втянул меня в это дело! Она наклонилась вперед и выставила палец вперед. Ты заставил меня вытащить правду наружу! Ты сказал, что мы должны узнать, что случилось с моим отцом! А теперь все это похоже на то, будто я маленькая девочка, от которой родители скрывают смерть любимого кролика. Она снова откинулась на спинку пассажирского сиденья и повернулась к боковому окну.
Кет, не будь ребенком. Выдохнул Питер. Он посмотрел на Оливера, и одного мига хватило, чтобы мужчины поняли друг друга.
Незадолго до того, как нам поручили это дело на адрес Бюро пришла почта с именем Питера и моим. Кетрин посмотрела на Нолла, увлекшись началом его рассказа. Это была записка, напечатанная на компьютере, очень лаконичная. В ней говорилось только, что мы вскоре получим дело, не из нашей компетенции. Автор намекнул, что игра не стоит свеч и, если мы не хотим никого потерять, то не должны вступать в нее, а особенно вовлекать тебя.
Он угрожал?! Воскликнула Кетрин.
Оливер отвернулся, потер лоб рукой и переплел пальцы в замок, пользуясь заминкой для поиска подходящих слов.
Он не настолько глуп, чтобы угрожать. Это было, скорее, предупреждение. Закончил за Нолла Питер. Но незнакомец дал понять, что нас в этом деле быть не должно.
Или мы потеряем все. Процитировал автора Нолл.
Но как можно потерять что-то, чего нет? Резонно спросила Кетрин. -что можно потерять, если мы и так ничего не знаем? Они что боевиков про Крутого Уоккера насмотрелись? Собираются убивать членов наших семей?
Марлини и Уинстер посмотрели друг на друга и пожали плечами.
Надеюсь, что нет. Но, если ты считаешь, что Если ты думаешь, что Рейчел Если
Марлини! Кетрин толкнула передние сиденья и уставилась на Питера. Прекрати, чтобы он не писал и не говорил, Рейч никогда не пострадает от этого! Но это не значит, что я хочу повесить все грехи на своего отца. Она заглотнула воздух, который комком скатился по ее горлу. Мне нужно это. Умоляюще произнесла она.
Марлини посмотрел на Оливера, поймав едва заметный кивок головы. Всем было это нужно. Кто мог отказать сам себе?
***
Полковник Фарето прошел по узкому коридору, обитому красными деревянными панелями с пола до потолка, и вышел в просторный квадратный зал, без дверей, с панорамными окнами, рамы которых были того же оттенка, что и стены в коридоре.
Господа, учтиво обратился он к собравшимся, думаю, что у нас могут возникнуть определенные проблемы.
Седой старик, сидящий в глубоком кресле с высокой спинкой, чуть приподнялся, оперевшись на подлокотник и тут же сел обратно.
что произошло, мистер Фарето?
Это связано с убийством полковника Морриса.
Мужчины в зале нервно передернулись, как по команде и вытянулись по струнке, будто ожидали смертного приговора.
Мне казалось, что этот вопрос улажен. Ответил молодой мужчина, с густыми смольными волосами, небрежно торчащими, из за своей пружинистой жесткости.
Было улажено. Поправил его Фарето. Теренс поручил это дело Марлини и Робинсон.
Марлини и Робинсон? В унисон переспросили мужчины.
Фарето кивнул.
Но проблема не в этом.
Он грузно упал в кресло у окна и достал из кармана позолоченный портсигар.
Кетрин знает, что ее отец не был чист на руку.
как? Возмущенно воскликнул тот же молодой мужчина.
Фарето покрутил в руках тонкую сигарету и сунул ее обратно в портсигар.
Это остается загадкой. Его личное дело было строго засекречено. Даже Теренс не был знаком с деталями.
Мужчины обернулись в дальний угол комнаты, где на краю дивана, закинув ногу на ногу, сидел Майкл Гордон.
что? Возмущенно уставился он на них. Думаете, я бы проболтался?
Ты единственный кто мог бы это сделать. Ехидно скривился мужчина с маленькой аккуратной круглой залысиной на затылке и тонкими белесо пепельными волосами на висках.
Ей никогда не составляло труда вытянуть из тебя что-то. Заметил седой старик.