Рассматриваяэти
эскизы, приятели перенеслись в родные просторы,подраскаленнуюголубизну
небесного свода, как бы почувствовали под ногами красную почву тех мест. Вот
переднимивстаетпенящаясясероватымибликамиоливравнина,которую
замыкают розовые зубцы гор. Здесь, под арками старого моста, побелевшегоот
пыли, среди выжженных берегов цвета ржавчины, влачитсвоиобмелевшиеводы
Вьорна. Здесь не видноникакойрастительности,кромечахлых,засыхающих
кустарников. На следующем эскизеущельеИнфернеразверзалосвоюширокую
пасть: сквозьнагромождениярухнувшихскалвиденбылнеобозримыйхаос
суровой пустыни,катящейвбесконечностьсвоикаменныеволны.Сколько
знакомых мест! Вот замкнутая долина Репентанс, манящаясвоейсвежейтенью
среди иссушенных полей. ВотлесТруа-Бон-Дье,гдегустыезеленыесосны
плачут крупными смоляными слезами, катящимися по их темной коре,освещенной
ослепительными лучами солнца. Вот Жас де Буффан, белеющий, как мечетьсреди
обширных равнин, похожих на кровавые лужи. Сколько их еще, этих эскизов:то
ослепительносверкающийповоротдороги;тоднооврагасраскаленными
докрасна камнями; прибрежные пески, как бы высосавшиеизрекивсювлагу;
норы кротов; козьи тропы; горные вершины на синеве небес. Сандозповернулся
к одному из этюдов:
- Где это, я не узнаю?
Клод так возмутился, что взмахнул палитрой.
- Как! Ты забыл?.. Ведь мы тут чуть головунесломали.Разветыне
помнишь, как мы карабкались туда из глубины Жомегарда? Дюбюш тогда тожебыл
с нами. Скалы там гладкие, как тарелка, не за что ухватиться,мыцеплялись
руками и ногами; был такой момент, что мы уженемоглиниподняться,ни
спуститься... Когда мы все же поднялись, мы с тобой чуть не подралисьиз-за
котлет.
Теперь Сандоз вспомнил.
- Да, да, каждый из нас на размариновой палочке, как на вертеле,жарил
над костром свою котлету; мои палочки все времязагорались,итыдразнил
меня, говоря, что моя котлета уже превратилась в уголь.
Оба расхохотались.Художниквернулсяксвоейработеисказалсо
вздохом:
- Все это безвозвратно ушло, старина! Теперь нам не до бродяжничества!
Он был прав; с тех пор, как трое "неразлучных" осуществили свою мечту -
попасть всем троим в Париж, чтобы завоевать его, жизнь ихсталаневыносимо
трудной. Вначале они пытались продолжитьсвоиобычныевылазкизагород,
уходилиповоскресеньямпешкомчереззаставуФонтенебло,бродилипо
перелескам Вирьера, достигали Бьевра, пересекалилесаБельвюиМедонаи
возвращались обратно через Гренель. Но вскоре они уже не могли оторваться от
парижских мостовых, целиком отдавшись борьбе за существование и виня Париж в
том, что он испортил им ноги.
Всю неделю Сандоз работал до изнеможения в мэрии пятого округа; вэтой
дыре он регистрировал акты рождений за скудноежалованьевстопятьдесят
франков; только забота о матери непозволялаемупослатьэтозанятиек
черту.