Но нижняя часть лица портила этулучезарнуюнежность:челюстьвыдавалась
вперед, большой кроваво-красный рот обнажалкрупныебелыезубы.Всеэто
свидетельствовало о страстности, неосознанной чувственности ипротиворечило
детской чистоте всего ее облика.
Внезапно по телу девушки пробежала дрожь, покрывшаякакбыразводами
муара шелк ее кожи. Может быть, она почувствоваланаконецустремленныйна
нее мужской взгляд. Она широко открыла глаза и вскрикнула:
- Боже мой!
Ужас парализовал ее: незнакомое место, этот полуодетый молодой человек,
склонившийся над ней и пожиравший ее глазами. Не помнясебя,онасхватила
одеяло и обеими руками прижалаегокгруди,яркаякраскастыдазалила
розовым потоком ее щеки, шею и грудь.
- Что там еще? - недовольнозакричалКлод,размахиваякарандашомв
воздухе. - Чего вас разбирает?
Она ничего неговорила,недвигалась,прижималаксебепростыню,
стараясь запеленаться в нее, сжаться в комок, стать невидимой.
- Не съем же я вас... Будьте умницей, лягте так, как лежали.
Она покраснела до самых ушей и едва смогла пролепетать:
- Нет, нет! Только не это.
А он, охваченный свойственной ему вспыльчивостью, все большеибольше
сердился. Ее упрямство казалось ему глупым.
- Скажите, что вам станется? Подумаешь, несчастье, если яувидел,как
вы сложены!.. Для меня это - дело привычное.
Тогда она начала всхлипывать, и он окончательно рассвирепел, выходяиз
себя при мысли, что не сможет закончитьрисунок,чтостыдливостьдевушки
помешает ему сделать прекрасный эскиз для картины.
- Вы, значит, не хотите? Это же идиотство! За кого вы меняпринимаете?
Разве я тронул вас хоть пальцем? Если бы ядумалоглупостях,ночьюмне
представлялся прекрасный случай... Плевать я хотел на все это! Мне вы можете
показаться без боязни... И, в конце-то концов, благородно ли с вашей стороны
отказывать мне в такой услуге, - ведь я подобрал вас на улице ивыпровели
ночь в моей постели?!
Спрятав голову в подушку, она плакала все сильнее.
- Клянусь вам, что это для меня необходимо, иначе я бы вас не мучил.
Ее слезы тронули его. Ему стало стыдно своей грубости,ионсмущенно
замолчал, давая ей время успокоиться, потом снова начал мягким голосом:
- Ну, раз это вам так неприятно, не будем об этомговорить...Однако,
если бы вы только знали! Одна из фигур моей картины никак неполучается,а
вы как раз то, что мне нужно!Когдаделоидетотреклятойживописи,я
способен задушить отца и мать. Поняли вы? Теперь вы меня прощаете?..Ивсе
же,еслибывызахотели,всеготольконесколькоминут...Данет,
успокойтесь! Я не прошу, чтобывыобнажались!Мненужнаголова,только
голова!Хотьбытолькоголовумнекончить!Прошувас,сделайтемне
одолжение, положите руку так, как она лежала, и я будувамблагодаренвсю
жизнь! Понимаете, всю жизнь!
Теперь он умолялее.