Таня вывернула руку, и на внутренней стороне предплечья, рядом со сгибом локтя, Олег увидел два круглых пятнышка обожженной кожи.
Девушка говорила правду.
4
Олег прошептал:
Послушай Как же ты от них сбежала? Неужели сами отпустили?
Таня кивнула.
Отпустили? Олег присел рядом, пытаясь заглянуть ей в глаза.
Да. Сказали, что им все равно, но для меня же лучше, если буду молчать.
Она по-прежнему говорила спокойно, как будто рассказывала о чем-то естественном. Олег поглядывал на нее и понимал, почему те подонки отпустили эту девушки, не опасаясь, что она подаст заявление об изнасиловании. Почему они вообще решились с ней что-то сделать.
Таня слишком мягкая, податливая. Не верится, что она может кричать, отмахиваться, царапаться. В ней нет ни капли агрессии, она абсолютно беззащитна. Олег потому и добился своего так быстро, что вел себя нагло, напирал, не опасаясь, что девушка откажет, и дальше вообще ничего не получится. Возможно, то же самое поняли те парни, когда Таня села в их машину. И когда они по очереди попользовались ею, один из них решил, что можно зайти еще дальше, не беспокоясь о последствиях.
И все же это вызывало у Олега такое противление, что он радовался, что не влюблен в эту девушку, что у него с ней нет продолжительных отношений, и что он может в любой момент уйти отсюда и больше никогда с ней не общаться.
Таня, они, наверное, не из нашего города?
Ему будто хотелось на всякий случай потерять любые следы, что могли привести в самый мрачный день из прошлого Тани.
Нет, они отсюда.
Откуда ты знаешь? Часто видела их после этого?
Нет. Они между собой о чем-то говорили, и я поняла, что они с Береговой.
Береговаярайон в северной части города. Большая частьчастный сектор из старых домов, но есть двухэтажные, трехэтажные и пятиэтажные дома, даже две девятиэтажные одноподъездные «свечки». Не самый презентабельный район, к тому же окраина. Олегу Береговая не нравилась, хотя там он жил с рождения до шестилетнего возраста, пока родители не получили в центре города квартиру и не уехали от дедушки и бабушки.
Черт, эти подонки были из Речицы! Олег жил с ними в одном городе и, наверное, иногда даже встречался с ними. И то, что они не пытались скрыть, что живут здесь, лишь усиливало противление.
Ты не ослышалась? Может, они упоминали про Береговую просто так? Может, у них там были какие-нибудь дела?
Таня покачала головой.
Я еще раньше видела их машину, белые «Жигули».
В Речице полно таких тачек.
Нет, это их машина, ее не спутаешь.
Нарисовано что-то?
В ней передние дверцы странно открываются. Впереди, как в старых машинах в фильмах про войну.
Олег удивился. Такую машину действительно трудно не запомнить, хотя он ничего подобного не видел.
Впервые за весь разговор она повернула голову и заглянула ему в глаза.
Ты будешь оставаться? Если да, надо встать очень рано: папа придет утром часов в восемь.
Их взгляды встретились, и его поразила еще одна вещь.
Таня, как ты он замялся, но понял, что не успокоится, не договорив то, что хотел. Неужели после всего, что случилось, у тебя не появилось отвращение к мужчинам? Неужели тебе еще хочется с кем-то знакомиться и чтобы были какие-то отношения?
Она отвернулась. Олег думал, что она ничего не скажет, но Таня прошептала:
Так что, похоронить себя? Ходить и ни на кого не смотреть? Жить-то как-то надо.
ГЛАВА 2
1
Паша сделал большой глоток из пивной бутылки, причмокнул губами.
Сегодня жарковато было. Может, лето снова начинается?
Угу, пробормотал Олег.
Они сидели на скамейке на набережной и смотрели на проходящих мимо людей. Гуляющих было немало, и Паша изучал всех девушек, оказывавшихся поблизости.
Летом набережнаясамое оживленное место в городе. Часть молодежи посиживает в скверике возле Дома Культуры и Техники, но на набережной движение интенсивней. По большому счету, Речица, классический провинциальный городок, привлекательна исключительно набережной. Убери отсюда реку, залив, набережную, и город вообще превратится в ничто.
Если погода продержится, сказал Паша. Завтра предлагаю сходить на пляж. Все равно каждый раз может стать последним в этом году.
Можно.
Обычно к концу лета пляж у Олега терял прежнюю привлекательность, не то, что в начале или середине. Если, конечно, лето не было дождливым. В этом году оно выдалось добротным, и Олег, нигде не работавший уже месяца четыре, належался на пляже достаточно. Чего не скажешь про Пашу. Друг подрабатывал подсобником на строительстве частного дома, и хотя свободные дни выпадали, их, как обычно, не хватало.
Паша легонько ткнул Олега в бок.
Так ты с той дамочкой больше встречаться не будешь? Танюха, кажется, ее зовут.
Олег кивнул.
Наверное, нет.
Паша усмехнулся.
Не очень в кроватке?
Олег пожал плечами.
Нормально.
Паша усмехнулся, но больше ничего не спрашивал. Он знал, что приятель не очень охотно рассказывает интимные подробности какой-нибудь интрижки с девушкой. В отличие от него самого. Паша снова стал коситься по сторонам.
Он допил пиво, поставил пустую бутылку возле скамейки, глянул на Олега.
Слышь, ты чего такой кислый?
Я не кислый.
Ну, конечно. Танюха тебя случайно не отшила?
Олег вздохнул. Разговор все-таки подходил к вчерашнему, как Олег не сопротивлялся этому. Он хотел рассказать Паше о том, что узнал о Тане, и не хотел одновременно.
Ну, давай, колись.
Они дружили всего лет шесть, если не считать время, проведенное порознь, пока служили в армии, но, кажется, изучили друг друга так, как будто жили бок о бок с самого рождения. И Паша догадался, что друг колеблется, не зная, заводить ли разговор на некую не самую приятную тему.
Ну? Паша смотрел на него.
Ладно, Олег подсел к другу вплотную, чтобы проходившие мимо ничего не услышали. Понимаешь, я даже не знаю, что с Таней делать. Я бы и не против сходить к ней в гости, тем более, не надо думать, куда ее вести, можно и у нее дома кувыркаться.
Так в чем же дело?
Дело в том, что после того, что я от нее вчера узнал, Олег на секунду прикрыл глаза, покачал головой. Мне как-то не по себе к ней идти.
Что такое?
Жалко мне ее. Я даже не знал, что такие придурки бывают. Ладно, еще трахнуть против ее воли, но Дебилы, честное слово.
Олежка, ты объясни толком, прежде чем дебаты разводить.
В общем, так
На подробности ушло не больше десяти минут. Олег рассказывал, глядя на стоячую воду залива, длинного, обмелевшего, зарастающего травой возле плит набережной. Закончив, глянул на Пашу.
Друг перебирал пальцами ключи от квартиры и уже не пялился на проходивших мимо девчонок. Выглядел он задумчивым, но почему-то ничего не переспрашивал, не комментировал. Он вообще не сказал ни слова после того, как Олег замолчал, и это было на него не похоже. Они так и сидели в молчании, хотя обычно могли подолгу обсуждать события менее стоящие.
Спустя какое-то время Паша широко зевнул, не утруждая себя тем, чтобы прикрыть рот ладонью, потянулся и пробормотал:
Спать охота. Блин, еще рано, но уже отрубаюсь.
Олег искоса глянул на него, но ничего не сказал.
Осточертела эта работенка. Спина ноет, времени потусоваться нету. Пойди, сходи куда-нибудь, так на завтра на стройке можно и сдохнуть.
Олег тяжело вздохнул. Признаться, он был не против оказаться на месте Паши. Работа неприятная, тяжелая, к тому же на считанные недели, но хоть какой-то заработок. В последнее время безденежье доконало его. Просить у матери денег в двадцать пять не то же самое, что в подростковом возрасте. Олег все сильнее жалел, что уволился с деревообрабатывающего предприятия, поругавшись и едва не подравшись с начальником.
Ладно, Паша тяжело, как старый дед, поднялся со скамейки. Потопали по домам. Нечего здесь делать.
Поднявшись наверх, они прошлись по Центру и попрощались. Олег подумал, что завтра друг вообще не вспомнит о Тане. У него своих проблем хватает, чтобы еще за кого-то переживать.
Он не знал, что ошибается.
2
Он смутно слышал, как в дверь позвонили, как мать с кем-то заговорила. Потом в комнату кто-то вошел.