Оскар задумался:
- Не понимаю. Наверное, ты ошибся. Прошлое - странная вещь. И память - тоже странная вещь. А две странные вещи - совсем непонятная вещь. Ведь ты говоришь, это не здесь было?
- Угу - не здесь.
- Говоришь, было это семнадцать лет назад? А по-нашему, значит... А в какой мир те врата ведут?
- Тайга-то? Да я не знаю. Я случайно узнал - просто списки порталов смотрел и знакомый адрес заметил. Но точно не к вам, я бы запомнил.
Запыленный динамик на столбе вдруг ожил, прокашлялся и классически невнятным голосом объявил Семенову электричку. Оскар встал:
- Ты иди, это наверно твой пой-езд пришел. А мне в город вернуться надо. Дела есть. Шадрик.
Семен насторожился:
- Так ты что-то знаешь об этом?
- Может, знаю, а может, и нет. Сейчас неважно. Потом расскажу. Шадрик.
- А что... а, черт с тобой, ладно, потом, так потом. Шадрик, - и Семен попрыгал через рельсы к своему перрону - электричка уже виднелась вдали.
И вот после этого разговора Оскар куда-то пропал. Раньше Семен не задумывался над тем, где Оскар живет и чем зарабатывает на жизнь - просто принимал как данное то, что практически каждый вечер шадрик сидел за угловым столиком в компании нескольких бутылок пива. Пропадать ему случалось, но на день-два, не больше. А тут - уже неделя, как в воду канул. Семен ежевечерне приходил в кафе, иногда пропускал кружечку-другую, иногда уходил сразу - одному сидеть было скучно.
В этот день на улице было не по-осеннему тепло, и Семен решил задержаться. Пиво оказалось и хорошим и холодным, это было приятно. Семен выпил кружку, купил еще одну и, возвращаясь, заметил грузную фигуру, примостившуюся за его столиком. Семен обрадовался было, но тут же увидел, что это - не Оскар.
- Семен Астраханцев? - спросил шадрик.
- Да, - ответил Семен и удивился - насколько он помнил, у шадриков начать разговор с малознакомым или незнакомым человеком без традиционного приветствия означало оскорбление. 'Я, наверно, должен обидеться', - подумал Семен, - 'только как, интересно, это должно выражаться? Сразу в морду или подождать немного? А если сделать вид, что ничего не случилось, вдруг вообще обнаглеет?'.
Решил просто сдвинуть брови и отвечать сухо, хотя и сомневался, что чужой заметит разницу. Незнакомый шадрик протянул какой-то предмет:
- Возьми. Оска-аир сказал тебе передать.
Семен взял. Предмет оказался чем-то вроде топорика. Скорее декоративного или ритуального назначения, нежели боевого. Рукоять, похоже, костяная, была на две трети заполнена какими-то письменами. Заостренное в виде клюва металлическое лезвие отливало зеленым. Семен сразу забыл о недавнем намерении отвечать коротко и разговор не поддерживать - у него вдруг появилась куча вопросов:
- А... ?
Спина шадрика мелькнула в дверях, двери закрылись, и спина пропала. Семен застыл перед столиком с кружкой пива в одной руке и топориком - в другой. Вроде бы, закончить разговор без традиционного прощания означало не меньшее оскорбление. 'Догнать гада, что ли?', - подумал Семен мрачно. Посмотрел на кружку пива в руке, быстро выпил и пошел домой. Настроение было испорчено.
Утром, собираясь на работу, Семен прихватил топорик с собой. Наверняка эта штука должна была что-то означать, и это что-то следовало выяснить. Семен долго раздумывал, показать ли его шефу и, в конце концов, собрался показывать. 'Уж про топорики-то ихние я знать ни фига не обязан', - решил он, - 'что я им, Миклухо-Маклай, что ли?'.
От проходной целеустремленно топали по своим делам два шадрика, вчерашнего грубияна среди них не было, а один из них, кажется, пару раз сиживал за столом вместе с Оскаром. Семен приветственно помахал рукой, но шадрики сначала уставились на него, как кролики на удава, а потом рванули прочь самым быстрым шагом.