Вы разве не были знакомы? спрашивает адвокат.
Нет.
Да, это кто-то из ваших родственников. Он не скрывает своего осуждения. Если точнее, то это сестра вашей матери, Виктории Олеговны.
На заднем фоне в трубке что-то потрескивает, как будто адвокат звонит мне от походного костра.
Я даже и не знал
Сводная сестра, уточняет адвокат. Долго объяснять.
Но он все равно объясняет. Оказывается, мой дед сменил три семьи, а умер и вовсе в одиночестве. При этом женщины (беременные или уже родившие от него), которых он бросал, не решались сменить его фамилию, даже если заново выходили замуж. Будто ждали, что он вернется и заберет их к себе. Нина Олеговна была на десять лет старше моей мамы.
Похороны в пятницу, говорит адвокат.
Предчувствую неладное.
А где живет, то есть я хочу сказать, где жила Нина Олеговна?
Киселевск.
Где это?
Пустяки, сто с чем-то километров от Петербурга.
Да, но я в Москве.
Я знаю.
Что он знает? Чушь какая-то. Мне что теперь, переться за тридевять земель, чтобы пять минут постоять над гробом незнакомой женщины?
Я адвокат, напоминает он.
И?
Я звоню вам, чтобы сообщить, что Нина Олеговна завещала вам все свое имущество.
Час от часу не легче. Все свое имуществоэто хибара на печном отоплении, которую даже не продашь? Мне такие заморочки ни к чему.
Движимое и недвижимое, подчеркивает он.
Ясно, говорю я. А такой вопрос. Поправьте, если я ошибаюсь, но относятся ли к движимому имуществуМне вдруг становится совестно. Не по-людски как-то. Пусть и седьмая вода на киселе, но это все равно чья-то жизнь.
Деньги? спрашивает он.
Что?
Вы хотели спросить, относятся ли к движимому имуществу деньги?
Э-э да. Извините.
За что? Да, разумеется, относятся. А еще акции и облигации, другими словами, ценные бумаги, а также транспортные средства, музейные ценности, драгоценные металлы, сплавы и камни и проч.
Я весь обращаюсь в слух.
Простите, ноя сглатываю. То, что вы перечислили
Так что, мы ждем вас на похоронах в среду?
Могу я вам перезвонить? спрашиваю я.
Он диктует номер, я кладу трубку. Бросаюсь к компьютеру. Печатаю в строке поиска: Нина Олеговна Стеблина. Гугл взрывается веером ссылок. Первое, что хватает взгляд: Похороны Нины Стеблиной, бывшего мэра города Кисилевск назначены на Это сон, думаю я. Так не бывает. Вернее, бывает, но сами знаете гдев грошовых фильмах или анекдотах.
Я перезваниваю адвокату. В его голосепонимающая насмешка.
Объясните мне, говорю, одну вещь: как так? Я ее в глаза не видел.
Вы упустили свой шанс. Эту его ремарку я не понимаю.
Но все же.
Это вопрос не ко мне, говорит адвокат. Я только хранил завещание. Может быть, они свели знакомство с вашей матерью?
Она умерла пять лет назад.
Значит, это произошло раньше.
Мне все равно не верится. В завещании черным по белому моя имя?
Так точно. Я вышлю вам копию. Вы приедете?
А как бы вы поступили на моем месте?
Хороший вопрос. Зная Нину Олеговну зная, так сказать, размах ее личности и деятельности, я бы на вашем месте даже шнурки завязывать не сталтак бы я спешил.
Ранним утром я вылетаю в Петербург. Все это время (пока еду в такси, жду посадку) я читаю о как ее назвать?.. о моей сводной тетке? Да, наверное, так. Нина Олеговна Стеблинаэто Маргарет Тэтчер киселевского масштаба. С фотографии на тебя смотрит неулыбчивое и слишком напудренное лицо с каким-то снайперским прищуром.
Должность мэра она занимала семь лет. Киселевск при ней изменился до неузнаваемости, так писали в прессе. Из городишка, затянутого заводскими выхлопами, он превратился в город-сад, пряничный закуток, туристический магнит. Стеблина по образованию была врачом, и журналисты любили говорить, что Киселевск выздоровел при ней. Перестал чахнуть малый бизнес, анорексичные аллеи превратились в могучие парки, жилое строительство пришло в себя после обморока ипотечного кризиса. Стеблину носили на руках и прочили ей место в питерской мэрии, но она ни в какую не соглашалась переехать из Киселевска.
Кое-что разъясняется: бездетна. Информации о муже я тоже не нашел. Как и о родственниках. Не хотелось бы угодить в эпицентр скандала с участием тех, кому кажется, что я не самый очевидный кандидат в наследники. Я прикидываю, кто еще, кроме матери, мог знать Нину Стеблину. Ни одной идеи.
Добираюсь до статей о ее кончине. Почему-то я полагал, что умереть ей положено по возрасту, но нет, ей было всего лишь 67, и она пропала без вести. Вот что имел ввиду адвокат. Это было полгода назад. Все это время ее искали. Стеблина обожала тихую охоту. У нее, как я и предполагал, действительно была избушка с печным отоплением на отшибе. Выходные, отпуска, а также, по свидетельствам инсайдеров, и некоторые деловые встречи она проводила именно здесь. И отсюда отправлялась за грибами в ближайший лес. В затяжную, как болезнь, осень она вышла из избушки с лукошком наперевеси не вернулась. Спасатели, волонтеры и собаки два месяца искали Нину Стеблину и еще четыре месяцато, что от нее могло остаться. И ничего не нашли.
В самолетной дреме я вижу короткометражный сон: как чье-то тело, лежащее ничком, заметают палые листья. Фу ты, черт.
В Пулково я сажусь на электричку и под стук колес направляюсь к ровному, словно кардиограмма приснившегося мертвеца, пейзажу. Двадцать километров от Питера, а вокруг будто монгольская степь. Странно. На вокзале Киселевска беру такси и еду по адресу адвокатской конторы. Полдень. И все равно Киселевскэто дыра дырой. Слякоть, пьяницы, неизбежные пятиэтажки. В каком месте здесь туристический магнит и город-сад?
Меня встречает человек с лишним весом. По телефону сложно было предположить, что он такой полный. Я ни к месту размышляю о том, как мог так обмануться. Он указывает на стул. Офис крохотный, но под завязку заставленный подарочной белибердой: вазы, кубки, коньячные бутылки, фотографии и портреты хозяина кабинета, это все знаки благодарности, коллекционируемые долгими годами. Не адвокатская контора, а усыпальница не самого богатого фараона.
Собеседник хватает одну из подарочных бутылокпузатый вискарьи без моего согласия разливает жидкость в два стакана. Закуски или льда не предусмотрено, я так понимаю.
Я не представился. Семен Кривоногов. Как вам в Киселевске?
Имя ему совершенно не шло, для меня он останется адвокатом.
Чудесно, вру я.
Город-сад, удовлетворенно тянет он, словно приложил руку к созданию этого несуществующего сада. Что ж, приступим.
Пока что мы приступаем только к выпивке. Виски так себе. Он достает из ящика стола лист бумаги.
Это завещание Нины Олеговны Стеблиной. В нем говорится, что с сегодняшнего дня вы вступаете в наследство ее движимым и недвижимым имуществом. Нет, не с сегодняшнего дня, конечно. Формально, открытие завещания происходит в день смерти его составителя, но у нас этот процесс, как вы знаете, затянулся. Страшная, безвестная, нелепая гибель. Глаза адвоката наполняются слезами.
Я киваю. Он прикладывает тыльную сторону ладони к уголкам глаз, извлекает на свет еще несколько листов.
Это приложение к завещанию. Здесь перечислено все, что нас интересует. Нина Олеговна оставила после себя много. Он поднимает на меня глаза, будто сверяется, по силам ли мне распорядиться всем этим. Денежные средства, ценные бумаги, недвижимость в разных регионах страны.
Я беру стакан с виски, он дрожит у меня в руке.
Кем вы работаете? внезапно спрашивает адвокат.
Я писатель.
Что вы написали?
Роман. Антитеза.
Я не удивлюсь, если он сейчас скажет, что читал его. В последнее время я слишком часто встречаю тех, кто знаком с моим творчеством. Но Семен Кривоногов только качает головой.
В общем, вы можете планировать заслуженный отпуск. Кхм.
Это заключительное кхм, видимо, намек на то, что отпуск не очень-то и заслуженный.
Но сначала, разумеется, нужно разобраться с формальностями.
На это уходит несколько дней. Перезнакомившись со всеми нотариусами Киселевска и посетив полтора десятка банковских отделений, я успеваю возненавидеть этот город. Начать с того, что в нем очень сложно ориентироваться. Дома и улицы на одно лицо, указатели безбожно врут, а спрашивать бесполезно, потому что жители, кажется, сами не в курсе, где у них что. Добраться из гостиницы до точки сбора с адвокатом каждый раз было квестом. Один раз я приехал по адресу, а потом получил выволочку: