Вы, Стеблин, сглупили, у нас две улицы Маркса и Энгельса, я имел ввиду совсем не ту, на которой вы сейчас.
Все это время я чувствую себя налетчиком. Мы на пару с адвокатом каждый день подчистую опорожняем банковские, брокерские, депозитные, валютные и другие счета. Каждый день моя карта пополняется на сумму, в несколько раз превышающую стоимость контракта с грандом. Операционисты смотрят на меня испуганно. И это мы еще не добрались до недвижимости.
Проволочки заставляют меня задержаться в Кисилевске до пятницы. На похороны, кажется, собирается весь город. Мне чудится, или в толпе действительно мелькают лица подвозивших меня таксистов и банковских менеджеров. Возле закрытого (потому что внутри пусто) гроба произносят искренние и печальные речи. Я даже проникаюсь. Слово неожиданно берет Семен.
Вы ведь знаете, Нина Олеговна была такой человек, она всех нас называла родными. Люди кивают, поддакивают. Мы были для нее родными в каком смысле? В том, что она о всех нас заботилась как о родных. А делала она это, потому что сама была одна-одинешенька, никого у нее не было, кроме нас. Но! И тут я понимаю, к чему он ведет. Я недавно имел счастье познакомиться с родственником Нины Олеговны. Пусть и дальним родственником, который ни разу не был в Киселевске. Прозвучало так, будто не побывать в Киселевскекак не сходить в армию: ничего страшного, конечно, но мы-то про таких людей все понимаем. Этот молодой человек писатель, москвич, прибыл по первому зову.
Толпа уважительно расступается, чтобы я мог подойти ближе к гробу. Адвокат делает странный жест в сторону могилы, будто приглашает забраться внутрь, гроб-то в аккурат пустой.
Здравствуйте, говорю я. Черт, а принято ли на похоронах желать кому-то здравия? Проклинаю адвоката за то, что не предупредил. Я действительно очень дальний родственник, но знакомство с Ниной Олеговной, то есть нет, я хотел сказать, что не с самой Ниной Олеговной, а с ее делами, с ее наследиемБляха-муха, ну что я несу. Так вот, знакомство с этим наследием, а что этим наследием является? Конечно же, город Киселевск, этот знаменитый город-сад, туристический магнит. Кхм. Его широкие проспекты, уютные дворы Да. Для Хасана, например, такая речь даже не стала бы вызовом. И я знаете, когда я шел сегодня по Киселевску я чувствовал, что как будто бы рядом со мной идет Нина Олеговна. Не в прямом, конечно, смысле. Но ведь Нина Олеговна осталась на улицах Киселевска, там остались ее усилия, ее надежды, мечты. И вот я в этот момент подумал, что хоть я и не был хорошо знаком с Ниной Олеговной, но вот сейчас познакомился в каком-то смысле с ее душой. Потому что в Киселевск она вложила свою душу.
Мне подумалось, что я неплохо выкрутился, но когда поднял глаза от гроба, то заметил, что меня рассматривают почти враждебно. Что я такого сказал?
Я вымаливаю у адвоката разрешения не ехать на поминки. Ссылаюсь на мигрень. Он назначает встречу на завтрашнее утро у него в конторе.
Стеблин, говорит он, приезжайте пораньше. У нас дел невпроворот. Надо браться за недвигу. Там огромный фронт работ.
Что за фронт? спрашиваю я.
У нее только в Киселевске три квартиры. Сказать сколько в Питере? А в Барселоне? Все надо выставить на продажу.
Я, кажется, напророчил себе мигрень, голова затрещала, как счетчик Гейгера. Прихожу в гостиничный номер, забираюсь в постель, как в окоп. Утром в дверь стучат.
Стеблин, у вас телефон выключен, отчитывает меня адвокат с порога. У нас дел невпроворот. Уже десять утра. Я же сказал
Я больше не могу.
В каком смысле?
Есть ли возможность сделать все это без моего участия?
Ну, задумывается адвокат. Наверное. Если вы оформите доверенность.
Давайте так и сделаем. Мне нужно в Москву. У меня книжка выходит. Не знаю, зачем я приплел здесь какую-то книгу.
Ладно, резко отступает адвокат. Как скажете. Тогда встречаемся у нотариуса. Пару часов вам хватит?
На недвижимость Стеблиной мне не то чтобы плевать, но скажем, так мне уже безразлично, прибавится ли еще один нолик к моему счету. Настолько он раздулся. Я возвращаюсь в Петербург, покупаю билеты в Москву. Лечу я, конечно, бизнес-классом. Осточертели эти узехонькие кресла.
Глава четырнадцатая
Я думал, тебя настиг Горазд и наказал за слишком длинный язык.
Все время пребывания в Киселевске я не брал трубки, и меня потеряли. Версия Хасана меня покоробила. Ведь не настолько же я насолил Горазду.
Со мной все нормально, кратко отчитываюсь я. Я как раз хотел тебе звонить.
И как раз вовремя, подхватывает Хасан. В Бестселлере дали зеленый свет. Можем приступать. Послезавтра планируем собраться всей командой, ты как? Командаэто он, ты, я и Аида.
Я, если честно, думать забыл о Доносчике. Промямлил что-то утвердительное и только после того, как положил трубку задался вопросом: а оно мне надо? Следовало сразу после этого перезвонить Хасану и сказать, что я выхожу из проекта, что у меня изменились планы. Почему я этого не сделал? Аидавот почему. Хочу снова ее увидеть. Точнее, не так. Хочу увидеть, но не ее, а ее реакцию на мой отказ сотрудничать с грандом. Ей кажется, что весь мир под ее каблуком, начиная от ребят с Бэнтли и заканчивая неудачливыми писаками, но ее ожидает сюрприз.
Богатство, что свалилось на меня как снег на голову, отчего-то не греет душу. Может быть, оттого, что я пока не придумал, как его использовать. Да, я опробовал бизнес-класс, купил себе нормальный компьютер, телефон и планшет, оплатил все долги по коммуналке, закрыл ипотеку, записался наконец-то к стоматологу и отпраздновал все это покупкой и распитием бутылки самого дорогого вина, которое нашлось в ближайшем супермаркете. После этого я понял, что размер моего банковского счета на уменьшился даже на десятую долю процента. И это странное чувство. Оно напоминает момент, когда в компьютерной игре вводишь код бессмертия и понимаешь, что ни один вооруженный до зубов соперник тебя не одолеет. Ты окрылен всемогуществом, прохождение игры с этого момента становится вопросом времени, а не мастерства или опыта. Но режим бога надоедает быстрее, чем ты успеваешь закончить игру.
Мое бессмертие носит финансовый характер. Отныне мне не страшны повышения цен на крупу, профессиональное безрыбье и нехватка отпускных впечатлений. Но я с ужасом понимаю, что я тот самый идиот, для которого проще спустить все до копейки и вернуться к агрегатному состоянию, нежели приумножить или хотя бы дальновидно сберечь свое благосостояние. Прощепотому что я не люблю больших цифр, вот и все.
Периодически мне звонит адвокат, чтобы согласовать продажу того или иного актива. Оказывается, речь идет не только о недвижимости, но и о бизнесах. После того, как Нина Олеговна покинула пост мэра, она благодаря своим многочисленным и крепким деловым связям, широко развернулась на предпринимательском поле. Где ее только не было: она торговала цветами, подержанными автомобилями, оргтехникой, пончиками, готовыми рефератами и дипломами, спортивным инвентарем, детскими игрушками и даже могильными плитами. Пока адвокат перечислял одни названия бизнесов моей тетки (Империя цветов, Мир авто, Центр рефератов и так далее) у меня снова заболела голова.
Что со всем этим делать? спрашиваю я.
А вы готовы взять это все в свои руки?
Нет!
Адвокат успокаивает меня, мол, на половину из перечисленного уже нашлись покупатели. Цены не заоблачные, но и не бросовые.
Разберемся, говорит он.
С грандом, Хасаном и Аидой мы встречаемся на нейтральной территории, в съемной переговорке не самого козырного коворкинга почти на окраине столицы. Хасан уверяет, что так лучше. Я прихожу последним, смотрю на часы, нет, не опоздал, это выглядело бы высокомерно. Аида даже не поднимает на меня взгляд. Я здороваюсь сначала с Хасаном, потом он представляет меня гранду. До этого я видел его только на фотографиях и видео. Он кажется чуть менее подвижным, чем я представлял. Одет довольно скромно, густая шевелюра, крепкое рукопожатие, расслабленный голос. Хасан и Аида расположились справа и слева от него, а я сижу напротив этой троицы, и все выглядит так, будто они меня экзаменуют.