Тут Марк Львович усмехнулся и спросил Щелкунчика:
А вы-то по какому делу сюда прибыли? Если не секрет, конечно
И тут Щелкунчик допустил ошибку, которую он потом запомнил надолго и не мог себе простить такого ребячества. Он пожал плечами равнодушно и изложил заготовленную версию про закупку металла для перепродажи. Ошибка заключалась в том, что он не учел предыдущего разговора.
Марк Львович прищурился, причем один его глаз зажмурился совсем, а второй, напротив, вылупился на собеседника. А из горла послышался какой-то свист
И-и-и, пропел он скептически. И после того, как мы с вами поговорили, вы утверждаете, что вы бизнесмен? Ха-ха-ха
Просто я не разбираюсь в высокой экономике, попытался оправдаться Щелкунчик. Но это было безнадежное дело.
Перестаньте сказать, отмахнулся инженер. Чтобы быть бизнесменом, надо иметь еврейский копф А у вас этого совсем нет, уж не обижайтесь.
Еврейскийчто? не понял Щелкунчик, который был слаб в семито-идишском наречии
Копф, постучал инженер себя пальцем по высокому лысеющему лбу. Голову надо иметь такую, чтобы заниматься бизнесом Уж не обманывайте меня насчет этого, поищите дураков в другом месте.
Разговор закончился бесславно, Щелкунчик это понимал. Зато сейчас он был благодарен собеседнику за то, что тот преподал ему урок. Что ж, теперь Щелкунчик будет вести себя осторожнее.
Нет, вы, наверное, все-таки журналист, закончил инженер. Только прикидываетесь, причем неудачно. Но берегитесь, тут теперь не любят журналистов.
Почему? Щелкунчик с досады на свою оплошность даже выпил лишнюю стопку, не закусив.
Раньше тут любили журналистов, философски, со свойственной ему, как видно, эпичностью, ответил Марк Львович. Я раньше тут часто бывал в командировках, я знаю Дело в том, что раньше все журналисты, приезжавшие сюда, славили комбинат, маяк пятилетки, флагман и все такое прочее. Их обязанностью было прославлять на всю страну славный трудовой коллектив и лично его руководителя А сейчас другие времена пошли. И рыть-то много можно, кто знает, что за материал пойдет в газеты Теперь руководство комбината борется с журналистами. Любыми средствами, имейте в виду.
А почему? опять не понял Щелкунчик, но, видно, инженер был «битым» человеком и его опыт подсказывал ему, что не стоит дальше откровенничать с этим непонятным типом, кем бы он ни был
Почемуэто вам самому предстоит узнать, сказал он спокойно, усмехаясь. Я вам уже достаточно наговорил, так что, если вы журналист, хоть и прикидываетесь бизнесменом, дальше вам предстоит все узнать самому. Кстати, мне уже пора на боковую. Окончен день забот
Марк Львович расплатился с подскочившей официанткой и попрощался с Щелкунчиком.
Глядя вслед удаляющемуся шаркающей походкой инженеру, Щелкунчик подумал о том, что в конце концов все это его очень мало касается. Его ли это делото, о чем он только что услышал? Его дело заключается совсем в другом. Подумаешь, борются тут с журналистами А с киллерами тут тоже борются?
В зале ресторана уже давно грохотала музыка, народу стало довольно много. Вероятно, проживающие в гостинице составляли тут меньшинство, а основной частью публики были местные компании, которые «оттягивались» в этом, судя по всему, единственном приличном месте Синегорья.
Смотреть на противных парней, коротко остриженных, с наглыми мордами, и на их подругпотных, скачущих под музыку в сигаретном чаду, Щелкунчику вовсе не хотелось. То же самое можно увидеть в Москве, да и в любом городе страны. Это «гуляет» накипьвсякие торгаши и мелкие коммерсанты, прожигающие свою короткую жизнь
Спал в ту ночь Щелкунчик плохо. В комнате было много комаров, и он несколько раз просыпался. Проснувшись в очередной раз, он решил, что завтра же купит фумигатор от кровососущих тварей, чтобы хоть спать нормально в этой дыре. Пытался заснуть под простыней, накрывшись с головой, но так было еще хужекомары кусали сквозь простыню, а кроме того, было еще и нечем дышать.
А когда он все-таки превозмог себя и заснул, то стало совсем плохо и непонятно.
Сначала Щелкунчику приснился плотный человек с темными волосами и круглым симпатичным лицом. Человек медленно шел к нему и улыбался загадочно, многообещающе.
Кто это? Сначала Щелкунчик, как ни напрягался во сне, не мог понять, кто же это такой. Он спал и одновременно понимал, что видит сон, как это часто с ним бывало прежде. Только через несколько минут он лихорадочно сообразил, что во сне ему явился президент Кабардино-Балкарской республики господин Коков Ответа на вопроспочему именно этот человек приснился ему, не было. Никогда Щелкунчик не бывал в Кабардино-Балкарии, и никогда его мысли не были заняты президентом этой страны.
Он, конечно, не был врагом кабардинской государственности и ничего не мог иметь против президента, потому что просто не задумывался ни разу на эту тему. А теперь господин Коков стоял перед ним и внимательно глядел прямо в глаза Щелкунчику, будто хотел что-то сказать очень важное. Выглядел он так, как его пару раз видел Щелкунчик по телевизорув строгом костюме и в галстуке
К чему бы все это? Щелкунчик стал во сне копаться в своих мыслях и ощущениях, однако не успел ничего придумать, потому что картина сменилась.
На широкой кровати в комнате с нежно-голубыми стенами сидел бывший председатель Госкомимущества господин Чубайс. Он был в коричневом костюме и в зеленом галстуке. Чубайс был аккуратно, как всегда, подстрижен и приветливо улыбался Щелкунчику.
Одна его рука была приподнята над головой, и он держал в ней упаковку тампонов «Тампакс».
Анатолий Чубайс игриво помахивал «Тампаксом» и при этом что-то такое напевал
Щелкунчик сначала не сообразил, что за песенку-речевку произносит бывший первый вице-премьер, но ему показалось, что слова были знакомые, как и ритм, и мелодия
Узнай вкусную тайну «Инвайт», говорил Чубайс Щелкунчику с пафосом и тут же, не дожидаясь ответа, заводил песенку:
Если б все дети знали,
Что уже знаешь ты
Песенка напоминала пионерские марши, под которые когда-то Щелкунчик с Чубайсом маршировали, клянясь в верности вождю и учителю Тот же бодрый дебильный мотивчик, та же тупая жизнерадостность
Чубайс спел всю песенку до конца, а потом, потрясая пакетом «Тампакса», значительно произнес:
«Инвайт»! Стань большим.
После этого картинка сна сразу пропала, и Щелкунчик внезапно проснулся. Было уже утро, он это понял по ярким солнечным лучам, врывавшимся в комнату. Ему показалось, что сон был очень коротким и что он только что заснул. А оказывается, прошла уже вся ночь.
Некоторое время Щелкунчик неподвижно лежал в постели, потрясенный, обдумывая чертовщину, которая ему привиделась. Он ничего не понимал и тщетно старался разгадать значение своего сна
К чему обычному человеку может присниться президент Кабардино-Балкарии? Что такой сон должен означать?
А почему Чубайс с «Тампаксами» и песенкой про «Инвайт»? Ну, про Чубайса, допустим, понятно. Вечером разговор в ресторане за столиком с Марком Львовичем шел о приватизации, об аукционах и всем таком прочем Чубайс, наверное, имеет к этому какое-то отношение, и Щелкунчик подсознательно вспоминал этот образ Ну а все остальное?
Какая глупость, только отвлекает от работы, подумал Щелкунчик и опустил босые ноги на холодный пол гостиничного номера. Ему предстоял трудный день.
* * *
Утром же, еще не выходя из гостиницы, Щелкунчик был неприятно удивлен еще раз.
Позавтракать он решил в здешнем буфете на первом этаже, чтобы не искать «тошниловок» в городе. Буфет был довольно приличный, тут, видно, завтракали все постояльцы гостиницы.
И за столиком возле самой стойки сидела та самая женщина, которую Щелкунчик заприметил еще в поезде. Он тогда поразился ее красоте и поборол в себе желание подойти к ней познакомиться. А теперь она сидела тут и преспокойно ела сметану из граненого стакана. Ложечка мелькала в ее руке, а перед женщиной стояли еще тарелка с бутербродами и чашка того самого кофе, который тут варили в ведре сразу на всех и на всю неделю сразу
«Ай, сказал себе Щелкунчик. Как это нехорошо»