Почти весь день Алексей Борисович Кисляков колесил по городу, останавливаясь в разных местах и покидая машину на несколько минут, иногда до получаса. Щелкунчик спокойно ездил за ним, отслеживая пути передвижения «клиента».
Точки, в которые заходил Кисляков, были совершенно определенные. Он ездил по редакциям газет, по издательствам и по научным институтам гуманитарной направленности.
В конце концов, заставив Щелкунчика прождать себя больше часа возле редакции какого-то журнала по искусству кино в центре Москвы, «клиент» сел опять в свою старенькую машину и направился на окраину. Щелкунчик, уже решивший к тому времени, что он имеет дело с каким-то безработным журналистом, медленно ехал следом, размышляя о том, когда же кончится эта беготня по редакциям.
«Клиент» остановился около кафе под звучным названием «Звездопад»довольно заурядной «стекляшкой», какими полна Москва, не имеющая представления о приличной архитектуре и уютных местах встреч. Ни в одном нормальном европейском городе в подобные «стекляшки» просто не вошел бы ни один человек, там противно, а в Москве это считается в порядке вещей, и никто не понимает, как это неуютно. В «стекляшках» царит непринужденный дух веселья. Там веселятся люди, не знающие ничего лучшего, обреченные всю свою жизнь провести в этих хлевах
«Что ему тут надо?»с недоумением подумал Щелкунчик про своего «клиента». Сначала он решил, что человек просто зашел, чтобы выпить кофе и купить сигарет, но потом по времени отсутствия понял, что гражданин Кисляков решил остаться внутри надолго.
Ну что ж, Щелкунчик вышел из машины и подумал, что настало, может быть, время для того, чтобы поближе посмотреть на человека, которого предстояло в недалеком будущем лишить жизни.
Народу внутри было немного, но все сидели как-то странно, небольшими группами по три-четыре человека.
Щелкунчик заказал себе у стойки чашку кофе, потом сел за столик и нашел глазами «клиента». Он сидел неподалеку и был увлечен разговором с некоей личностью.
Личность была малопрезентабельная. Парнишка лет восемнадцати, бледный, с тонкой, как у цыпленка, шеей, одет неважно.
Разговор был, казалось, глубоко интимным. Во всяком случае, оба говорили негромко, доверительно, сблизив головы над столиком.
«Ну и компания», брезгливо подумал Щелкунчик, хотя его это и не касалось. Что ему за дело до будущего трупа?
У вас свободно? вдруг послышался над головой женский голос. Щелкунчик вздрогнул от неожиданности и весь собрался. Тут главноене нахамить в ответ и не привлечь к себе тем самым внимание. Ну что за манера у людей подсаживаться к посторонним, когда есть свободные столики? Зачем это надо? Как прочно вбили коммунисты в головы русского народа идею коллективизма Обязательно надо тесниться друг к другу и толкать локтями соседа Тьфу ты, пропасть
Щелкунчик медленно поднял голову и онемел. Перед ним с чашкой кофе в руках стоял молодой парень. Неужели это он говорил только что женским голосом?
Можно присесть? кокетливо повторил парень и, не дожидаясь ответа очумевшего Щелкунчика, сел рядом с ним.
Парню было лет двадцать пять, он был красавчиком, высокого роста, с серьгой в ухе. Одет, наверное, модно, хотя Щелкунчик не мог сказать этого наверняка. Он не слишком разбирался в моде, она ушла далеко вперед, а отставной майор остался позади.
Сам Щелкунчик был и оставался щеголем, но его щегольство носило традиционный характер. В его представление о красоте и приличии в одежде непременно входил хороший костюм с отглаженными брюками, начищенные ботинки, свежая сорочка и строгий, аккуратно завязанный галстукскромненько и со вкусом. Весной и осенью Щелкунчик непременно носил шляпу, надетую ровно, чтобы середина полей приходилась точно по середине носа, как козырек у офицерской фуражки
«Джинсовая культура» прошла мимо Щелкунчика. Пока его сверстники спорили, какие джинсы более модны«Вранглер» или «Ливайс», Щелкунчик водил в атаки сначала взвод, потом роту, а потом батальон мотострелков. Он отвечал за снабжение, за боезапас, за состояние вооружения, за боевой дух, дисциплину, транспорт Одним словомза жизнь и смерть десятков людей. Ему было как-то не до джинсов.
Щелкунчик неприязненно взглянул на нежданного соседа, который, видимо, чувствовал себя здесь вольготно, как старинный посетитель.
Вы тут первый раз? спросил он, обращаясь к Щелкунчику. Тот смерил непрошеного собеседника взглядом и ничего не ответил, давая понять, что не собирается вступать в разговор. Но соседа это нисколько не остановило.
Этот кофе такой крепкий, жеманно сказал он. От него так сердце стучит Вы себе представить не можете Хотя от чая, говорят, цвет лица портится
Смотреть на этого типа с женским голосом и странными жеманно-кокетливыми манерами было противно, и Щелкунчик постарался отвернуться. Но не тут-то было.
Вы не смущайтесь, сказал собеседник. Вы чувствуйте себя, как дома. Тут все свои, очень мило, вы себе представить не можете
С этими словами парень сделал какое-то движение рукой под столом, и Щелкунчик с изумлением почувствовал, как чужая рука легла на его колено. Вот дивно-то. Рука парня полежала пару секунд на колене Щелкунчика, помяла его, а потом медленно поползла вверх
Лицо парня при этом приобрело специфическое выражениезадумчивой сладострастности. Никогда прежде Щелкунчику не доводилось не только испытывать подобные вещи на себе, но даже быть таковому свидетелем. Он был настолько ошарашен, что даже не сразу решился предпринять какие-то шаги.
А правда, как поступить в таком случае? Что нужно сказать? Закричать: «Пошел вон, педераст!»? Но это грубо и некультурно. Кроме того, привлечет ненужное внимание. Бить его по лицу? Но ведь не за что Человек добросовестно предлагает свои услуги, он же не виноват в том, что родился уродом
А ну, убери быстро руку, обернулся Щелкунчик к парню и посмотрел на него так, что тот словно протрезвел.
Ты чего? забормотал он, теряя весь свой имидж и быстро переходя от женского голоса к обычному. Ты чего, в натуре, а? Не хочешь, что ли? Так я ж не знал, что ты ненормальный
Кто ненормальный? тихо, но внушительно спросил в ответ Щелкунчик. Кто ненормальный? Ты или я?
Наступила пауза, за время которой парень убрал свою руку и даже отодвинулся от Щелкунчика. Видимо, то, что произошло, было неожиданно для них обоих
Наконец парень пришел в себя и сказал растерянно:
А чего ты тогда сюда пришел и сел? Сказал бы сразу, что ты не как все Я бы и не полез к тебе, раз ты такой
Парень выглядел даже обиженным. Он не был готов к такому повороту событий. Не как все Ха-ха-ха, это сильно сказано. Щелкунчика резанули эти слова, ведь в сексуальном смысле он как раз всегда считал себя в полной норме, как раз как все.
И тут он оглянулся по сторонам, и вдруг его пронзила запоздалая догадка. Ему с самого начала что-то показалось странным в этом месте, только он не мог понять, что именно. Ему казалось, что это нечто неуловимое. Но нет, все оказалось весьма просто и прозаично. Тут не было женщин, ни одной, кроме девушки за стойкой, которая разливала кофе и напитки. Все посетители были мужчинами.
Так вот оно что! Вот отчего они сидят такими небольшими группками и так тихо разговаривают, доверительно прижавшись друг к другу! Это кафе для педерастов!
Конечно, приходилось слышать о том, что бывают такие заведения, но ведь никогда не предполагаешь, что можешь попасть в одно из них. Хотя, что тут такого удивительногона вывеске ведь такое не пишется. Как и на лбу у педераста не написано о его сексуальной ориентации Хотя и не про каждого это скажешь, вот у парня, севшего к Щелкунчику, как раз все было написано на лице
Парень, кстати, обиженно надув губы, уже собирался пересесть за другой столик, подальше от такого грубияна, но Щелкунчик вовремя остановил его.
Послушай, сказал он негромко. Тут что, только ваши собираются? Ты не обижайся на меня, я же не знал
Ну да, ответил парень. Тут все свои. Бывает, заходят посторонние, как вот ты, например. Но и они, как правило, тоже своими оказываются. Вот я и посмотрелтакой симпатичный мужчина. Парень плотоядно взглянул на Щелкунчика с вновь пробуждающимся интересом. Наверное, у него мелькнула надежда, что все еще закончится хорошо, что Щелкунчик «отойдет» и еще станет вести себя нормально. То есть пойдет с ним и сделает все, что требуется этому мужчине-женщине