Не надеюсь.
Мы сели в электричку и поехали ко мне домой. Впервые в моем доме побывает девушка
Она моется в ванной. Расходует воды, как хочет. Я сижу на диване, стараюсь сосредоточиться и не дать волю чувствам, чтобы крикнуть, что в гостях не принято так много транжирить воды. Не то чтобы я жадный. Просто у меня потом такой счет будет. Счетчики, наверное, уже накрутили там приличную сумму. Чтобы никто не смог изменить показания счетчиков, все их показатели стоят в определенном месте, в котором нужные работники честно все высчитывают. Именно поэтому люди экономят на воде. Ведь так можно и полностью зарплаты лишиться за неуплату долгов.
Она вышла и предстала передо мной обернутой в полотенце. Руками она поправляла волосы на голове. Мокрые пряди касались ее плеч, падали с них на грудь, закрытую полотенцем.
Ты бесподобна!
Пожалуй, это первый комплимент от тебя за все время наших встреч.
Я просто не знал, как ты к ним относишься. А этот сам собой вырвался.
Что ж, тогда благодаря случаю мы оба узнали, что комплименты мне нравятся.
Я только улыбнулся. Чувствую себя дураком. Неужели ни разу не сделал комплимента?
Так и до цветов можем дойти. говорит она как бы в пустоту.
Цветы! Конечно жецветы! Как же я забыл. Хотя цветы нынче дорогие. Их трудно достать. Настоящих цветов никто и не помнит, а выращенные в лабораториях подделки продают за баснословные суммы. Но она достойна настоящих цветов. Как же я их найду?
Ладно. говоритПроехали. С цветами я пошутила. Они мне не нужны. Слишком дорогое удовольствие.
Она присаживается на край дивана. Я смотрю на нее. Стоит ли ее поцеловать? Как она это воспримет? Отвергнет меня или же сама отдастся мне.
Дай-ка угадаю, ты думаешь над извечным вопросом всех попавших впросак мужчинстоит ли поприставать?
Янедумаювряд лихотя
Ты такой смешной. И ты мне нравишься. Но сначала мне бы хотелось посмотреть на тот дневник.
Я поспешно приношу ей дневник. Она листает его. Все еще в полотенце. Сидит нога на ногу. Она возбуждает меня. Пока она читает, я выхожу в гостиную. Не могу сидеть спокойно. Я думаю о ней. Начинаю вспоминать наши беседы с Мэттом. Тогда было проще. От его вида я не возбуждался. Она подходит ко мне.
Я не стала читать то, что ты написал обо мне. Но то, что ты написал о Партии это нечто. Я и не думала, что люди, не только подумавшие об этом, но и написавшие это еще живы.
Видно, я один из таких людей.
Ты расписывал себя в роли этакого борца с Партией. Но, если честно, ты мне показался шутом. Прости. Но если прочитать это все, можно просто сказать, что ты мараешь страницы дневника, выписывая в нем свою злобу на Партию, которая уходит в никуда. Разве тебе самому не хотелось бы сделать так, чтобы режим Партии прекратился? Не на страницах этого дневника, а на страницах реальности.
О чем ты?
О том, что тебе с твоими желаниями, с твоими мыслями нужно найти единомышленников и поднять бунт.
Устроить войну, в которой партия нас разорвет на части?
До меня вдруг доходит, что я начинаю злиться на нее. Что она болтает? Какая война, если я ничего не могу.
Войну ты не выиграешь. Но вот с повстанческим движением.
Ты о «Les miserable», что ли?
И ты знаешь о них?
Я смотрю на нее. Неужели она тоже знает о «Les miserable», или только притворяется. Может она партийный работник. Внедрилась ко мне в доверие и сейчас выводит меня на чистую воду.
Я случайно узнал о них.
Я знаю. Не забывай. Я читала твой дневник.
Она смотрит на меня, и я думаю: как же я хочу ее. Почему-то моя злость на партию улетучилась, сейчас я злюсь, что не могу взять ее.
Знаешь, говорит онаа ведь если мы объединимся, мы сможем найти их. И, возможно, сможем к ним присоединиться.
Ты так думаешь?
Можно попробовать. Я не хочу прожить всю свою жизнь здесь, где мне указывают, что делать и как жить. Хочу свободы.
А я хочу другой жизни. Хочу умереть и заново родиться, чтобы то, что со мной произошло, не произошло.
Я знаю, что с тобой произошло. Поверь, все не так плохо. Просто тебе выпала трудная судьба.
А что в этом хорошего?
Ты стал сильным.
И бедным. И вообще, в моей жизни ничего не было хорошего кроме этой так называемой силы, которой я в себе не чувствую.
На этот раз и она заметила мои вспышки гнева.
Не злись. Я просто хотела сказать, что ты силен морально. Я сижу перед тобой чуть ли не полностью голая. А ты даже не стал ко мне приставать, когда некоторые другие на твоем месте бы не выдержали. И Бог знает, что могло бы произойти.
Я бы не хотел причинить тебе вред.
Да-да, я помню. Потому что испытываешь ко мне чувства. Ты говорил.
Ну, и потому что, если не хочешьничего не будет.
Сейчас я хочу только одного: уснуть на твоей груди. Почувствовать хотя бы малую часть семейной жизни.
Хорошо.
Больше мы не разговаривали о дневнике. Она убрала его в стол, мы легли и она, как и хотела, уснула на моей груди. Я обнимал ее и думал: к чему нас это приведет. Будем ли мы вместе, или просто приблизили свой конец. Не знаю. Не хочу знать. Так я и засыпаю. В неведении.
Наутро я просыпаюсь, обнаруживая, что дом мой пахнет по-другому. Если раньше он пропах сгнившей едой, грязной одеждой и мужским потом, сейчас он пахнет вкусной едой, а свежий воздух, пришедший благодаря открытому окну, разносит его по всей квартире, унося с собой запахи, к которым я уже привык. Это она похимичила, я уверен.
Привет! бросила она мне, когда я показался в кухне.
Она стоит у плиты. Неужели мне готовят завтрак? Для меня это вроде бы привычное для многих людей действие стало каким-то особенным. Мне готовят завтрак. Такого в моей жизни не было уже давно. Может, я сплю.
С добрым утром. ответил я, увидев чистоту окон. Неужели они когда-то были чистыми. Я привык их видеть только грязными.
Я решила немного у тебя прибраться, раз уж я тут ночевала.
После такого ты можешь хоть жить здесь.
Ты уверен, что это будет хорошей идеей.
Не знаю. Но ты смогла добавить этому дому света, и привнесла его в мою жизнь. Думаю, если ты согласишься, света здесь будет больше.
Ты преувеличиваешь мои заслуги. Садись. Будем завтракать.
Я сел за стол. Она поставила передо мной тарелку, в ней уже лежала манящая яичница. Чего чего, а яиц всегда было в достатке.
Она села напротив меня.
Выглядит вкусно. без нотки вранья признался я. Это и вправду выглядит вкусно.
Старалась. Если честно, я не очень умею готовить. Но яичницу приготовить смогу всегда.
Еще один плюс в табличке «Плюсы твоего житья здесь».
Ты меня вгоняешь в краску.
Я начал потихоньку поедать яичницу. Она не только выглядела восхитительно, но и вкусом не уступала вешнему виду. Я рад, что сегодня смогу провести весь день с ней. На работе у меня выходной.
Чем займемся? спрашивает она.
А ты чем хочешь заняться?
Не знаю. Просто решила спросить у тебя. Ты же у нас главный.
У «нас»?
Ну, если ты хочешь, чтобы я осталась, ты должен понимать, что главой нашего жилья будешь ты. И добытчиком тоже.
Это я понимаю. А ты будешь поддерживать домашний очаг в равновесии.
Да. Возьму на себя эти нелегкие обязанности.
Хорошо.
Я закончил с яичницей. Мне хотелось добавки. Но я решил промолчать. Она же только приканчивает свой завтрак.
Ты говорила про «Les miserable», ты знаешь, как их найти?
Нет. Но думаю, это можно выяснить. Я говорю, что должны быть какие-нибудь знаки. В той агитбумажке, они утверждали, что им нужно подать знак. Я даже знаю какой. Я думала над этим всю ночь.
А я думал, она всю ночь спала. Ну да ладно. Все мы ошибаемся. Зато у нее есть какие-нибудь идеи, а у меня их не было.
Что ты предлагаешь?
Я предлагаю нанести удар по партии.
Удар?
Да! Давай разнесем к чертям телевизионную башню.
Ты совсем срехнулась. Это же точка, связывающая все телевизоры в городе.