СтарушкаДвое на канате
Шаг... Остановка... Другой... Остановка...
Ночь черна. Только рыжие всполохи костра освещают ее. Или делают еще темнее? Лесная прогалина... Здесь лес подходит вполтную к дороге. Или это дорога прижимается к лесу?
И снова: шаг. Остановка. Шаг... Не слышно ни шелеста листвы, ни шороха, ни дыхания. Тишина. Все звуки ночи стихли. Лишь треск костра нарушает безмолвие. Треск: это, догорая, вспыхнула смолистая ветка, выбросила фейерверк искр, что тут же осели пеплом. Будто ответив ей. послышался рокот тамтамов. Кто-то бросил в огонь еще одно полено. Пламя лизнуло его, примериваясь. Отступило. Лизнуло вновь. Задумалось, потрескивая. И впилось в него жадно. Вновь взлетели искры. Осыпались. Пламя разгоралось, заставляя отступать темноту. И вот уже стало видно, что это вовсе и не лес. Сцена. Деревянные подмостки. Где-то высоко загорелся прожектор: будто в ночном небе включили луну. Стали вдины высокие опоры по краям. А между ними - туго натянутый канат.
На канате - двое. Грузный мужчина и тоненькая девушка. Пока еще они по разным сторонам, но канат один. И они встретятся. Неизбежно встретятся, потому, что так решила Судьба.
Мы были - два акробата.
Работая без страховки,
Мы никогда не падали.
Ты был из нас самым ловким.
Так как же тогда случилось -
Я - в воздухе. Ты - упал?
Хрустальный бокал разбился.
Ты слышишь? - Разбился бокал!
Замолкла волшебная скрипка,
Что пела для нас в ночи.
Погасла твоя улыбка...
Хоть пой. Хоть плачь. Хоть кричи...
Глава первая. Встреча.
Я помню - тогда был февраль. Теплый, вьюжный февраль.Родной дом встретил меня неприветливо. Тяжелым молчанием отца. Мрачным торжеством матери. И только мой сынок радовался моим объятиям. Я не оправдала их надежды. Не вышла замуж. Родила сына вне брака. И улизнула из-под их родительской власти. А вот теперь приехала домой на практику. В районный дом культуры. До получения диплома осталось меньше полугода.
Я вернулась. Но вернулась другой.
Первое рабочее утро. Теперь я пришла сюда не участником самодеятельности. Но равноправным членом коллектива. Знакомство прошло спокойно - половину состава я знала с детства, вторую половину видела впервые, но девчонки были моими ровестницами, а стало быть, понимание достигнуто будет все равно. Я человек абсолютно неконфликтный. В коалиции не вступаю, сплетни не распространяю. С чужими мужиками романы не кручу. Да и вообще... Зачем мне мужики?! Нет того, что мог бы встать со мной вровень, а то, что мельче - мне не нужно. Мельче у меня уже был. Не выдержал и сбежал. Я не в претензии - у меня остался сынок. А сейчас - только работа...
Я стояла в музыкальной комнате, гладя пальцами пожелтевшие клавиши старенького пианино. Я люблю музыку. Мало что в ней понимаю, не могу судить о ней, но слушаю всегда с наслаждением. Играть не умею - разве что обычную гамму. Но слушать чуть дрожащие звуки - радость, ни с чем не сопоставимая.
Сзади раздались уверенные шаги. Обернулась. Высокий мужчина со светлокарими глазами смотрел на меня с интересом. Полные губы изогнуты, как у капризного ребенка. Мощные плечи обтянуты коричневым пиджаком. Короткие волосы цвета лесного ореха зачесаны назад, но распадаются по сторонам. Мне он напомнил задиристого и самоуверенного воробья. И еще - он был красив. Но не утонченной красотой аристократа, нет. Скорее, в нем чувствовался этакий Илья Муромец, богатырь от Земли Русской.
-Какие люди! - и голос у него чудесный, бархатистый баритон, от которого у глупых девиц подрагивают коленки, а руки сами собой тянутся к шее, чтобы вцепиться и не отпускать...
-Знакомиться будем?
Широкая ладонь протягивается в мою сторону. Ладонь широкая, а пальцы длинные, чуткие...
-Егор. А тебя как звать - величать? Я охотно шлепнула по его ладони своей и улыбнулась: -А меня звать не надо. Все равно не прихожу... Аля, приятно познакомиться... И чуть не взвыла в голос, очутившись в медвежьих обьятиях. Но не взвыла. Сдержалась, чем немало удивила своего обнимальщика.
-Э-э... А ты чего не визжишь? - озадаченно спросил Егор, стискивая меня снова. Я ухитрилась пожать плечами и ответила сдавленно: -Н-не ум -ме - ю... -Чего?!
Егор разжал хватку, придержал меня, чтобы не упала. Подтянул поближе и заглянул в глаза.
-Не умею визжать. А что - такое редкость?
Егор почесал макушку. Хмыкнул. И расцвел в обаятельной улыбке.
- Ты поешь? - вопрос немного сбил меня с толку. Вроде бы мы о другом... -Что, прости?
-Ты в хоре поешь? Или, может, солист? -А, это... Пою...
Я выдержала паузу, глядя, как на его лице расцветает предвкушение. Значит, я не ошиблась - это и есть клубный музыкант
-Пою, - повторила, радостно улыбаясь. - Когда в сарай за дровами хожу...
Улыбка Егора сменилась растерянностью. Светлая бровь выгнулась недоуменно. В глазах мелькнуло непонимание.
- 3-зачем?!
-Затем, что мне хорошо, и дровам приятно...
Он все еще непонимающе смотрел на меня. Я вздохнула.
-У меня слуха нет, да и голоса. Не умею я петь, Егор. И учиться не собираюсь. В вашем хоре на заборе петь не буду - не хочу!
-Врешь! -уверенно сказал Егор. -Как-нибудь тебя подловлю и прослушаю. Ты кем к нам?
-Пока -практикантом. В спектакле моем сыграешь? Там мужских ролей много, а артистов маловато будет.
-Заметано.
Вот так мы и познакомились. И сразу расставили точки. Он ко мне не пристает. Потому, как не интересно: женщина не визжит, не пищит, не скандалит, а лишь ухмыляется, поддразнивая. На репетициях пощады не дает, заставляя до посинения повторять сцены. От общеклубных мероприятий не отказывается, в застольях соблюдает меру. На шею не вешается, себя в постельные грелки не предлагает.
Театр... "Любите ли вы театр так, как я его люблю?"
Прав был Николай Васильевич, когда писал эти восторженные строчки. И я люблю театр. Сразу и не скажешь - за что именно. За особый запах и тишину дремлющей в ожидании вечернего спектакля сцены. За тяжелый бархат опущенного занавеса. За свет рампы... За то, что можно прожить тысячу жизней, включая свою собственную. За возможность переиграть...
Дипломный спектакль удался. Удался и банкет. Самодеятельные артисты - не профессионалы. В рестораны не ходят. Да и нет их в нашем райцентре. А есть большой методкабинет, где после спектакля собираются все участники. Есть разномастные столы, выставленные в ряд, и накрытые пленкой. А уж на пленке - чего только нет! Соленые и маринованные огурчики, помидоры в собственном соку. Крупные шматы сала, крепко проперченые и призывно краснеющие толстыми мясными прослойками. Отварная картошечка исходит паром в глубоких тарелках. А между тарелками - блюдца с домашними приправами, салатами, щедро нарезанными ломтями свежеиспеченного хлеба... И запотевшие бутыли самогона - куда ж без него. И эйфория удачно отыгранного спектакля. И все рады всем. Поздравляют друг друга. Хлопают по плечам. Обещают, что и дальше будет так же. И радуются, что вот будет у них новый руководитель... Да мало ли...
Практика закончилась. Я уезжала на госэкзамены, зная, что вернусь к августу. Что буду работать в клубе. Что буду видеть Егора ежедневно. И что мои чувства вовсе не любовь. Просто приятно, что меня в кои-то веки взял под крылышко сильный мужчина. И любовниками мы не были.
Для меня и сейчас сложно рассказывать о наших отношениях. Я так и не поняла: чего в них было больше.
А потом я вернулась. Получила комнату в общежитии, забрала у родителей своего сыночка. Обустроилась и начала жить. В моем прошлом было все: и неудавшаяся любовь, и предательство. Вернее, не предательство. Мы ничего не обещали друг другу. Просто так получилось. Не сложилось. Желания оказались разными.
Я - как подраненная птица -Машу одним крылом. Хочу взлететь - но не летится. Все бьюсь -о стену лбом...
Ладно. Закрыла дверь в прошлое. Жить надо здесь и сейчас. Рядом со мной - мое счастье и моя жизнь. Сын. Якорь и стимул. А все остальное - от лукавого.
Первый год работы пролетел незаметно. Репетиции, мероприятия, смотры, концерты...
И как-то незаметно Егор стал моим другом. Почему-то мы всегда оказывались рядом. И в его столе всегда пряталась для меня конфета. В любом застолье мое место оказывалось неизменно рядом с ним. И хотя его жена - тоже Аля, как и я - почти на всех мероприятиях присутствовала, рука Егора неизменно забирала мой стакан с выпивкой.