А потом я улетела на Юг. В Сочи. Ах, Сочи, Сочи! Конец апреля, буйная зелень плетистых роз. Строгая молчаливость кипарисов. Цветопады глициний, чернота южных ночей с быстрыми вспышками светлячков... Открытие Поющего фонтана. Ледяная вода еще не прогревшегося моря. Каменистый пляж. Стайка дельфинов недалеко от берега. Соленые брызги разбушевавшихся волн...
Прошло уже так много лет, а я все еще помню тот волшебный месяц... Помню, как часами бродила по улицам города, разглядывая здания и парки. Любовалась расцветающими магнолиями. Впитывала запахи, вкус, звуки моря... И жалела, что не взяла с собой сына. Но он был еще слишком мал. Я обещала, что привезу ему морских камушков.
Все когда-нибудь кончается. Закончился и мой отпуск. Я вернулась домой. Четыре часа полета, двенадцать часов ожидания, почти драка у билетных касс, четыре часа в тряском переполненном автобусе, и вот я дома. Стою на платформе новенького автовокзала. Чемодан тяжел - морские камушки оттягивают руки. А в сетке - трехлитровая банка с аквариумными рыбками. И еще в том же чемодане дефицитные детские вещи, игрушки -восьмидесятые годы прошлого века изобилием не отличались. И все это нужно было дотащить до дома. День был солнечный и прохладный. Все же климат Юга от Юга Сибири отличается, и сильно. А еще это была пятница. День, когда во всех организациях райцентра проводились послеобеденные субботники. Везде скребли, чистили, мели, высаживали и поливали цветы... А я шла по центральной улице, забросив за спину широкополую соломенную шляпу, и радостно улыбалась. Дома! Скоро я добреду до общаги, брошу чемодан. Переоденусь. Доберусь до родителей, обниму сыночка...
- О, отпускница нарисовалась!
Улыбаясь во все тридцать два зуба, мне навстречу шел Егор. В рабочей одежде, с какими-то бумагами. -С приездом, Алька! Чемодан перехватил, присвистнул.
-Камней, чтоли, напихала? А в сетке что? Рыбки?! А здесь купить - не судьба? Нет Алька, встречал я дур, но чтоб таких! Из Сочи на Алтай рыбок переть! Как тебя в самолет-то пустили? Пойдем, чемодан поднесу до угла!
Мы шли, весело болтая, обменивась новостями, и моя Душа млела от восторга! Самый красивый мужик райцентра, о котором грезили многие дамы, нес мой чемодан и бурно радовался моему возвращению...
Лето в клубе было скучным. Почти все сотрудники были в отпусках. Я свой отгуляла, Егор, как заядлый рыбак, ходил в отпуск зимой. Вот мы и перекрикивались в гулкой тишине клуба, до дрожи пугая тихонь - библиотекарей. Их вотчина занимала половину второго этажа. Вернее, это Егор, устав мучить баян, громогласно звал меня к себе: оценить новую песню для хора. Послушать, как он расписал партии...
-Егор, да что ты пристал?! - восклицала я мученически закатив глаза - Я ж тебе тысячу раз говорила, что у меня нет слуха! И не разбираюсь я в певческих партиях! И мне что первый голос, что второй - одинаково! Я только мужские от женских отличаю! И не ори -библиотекарей совсем запугал, они уже по стеночке ползают!
Он только ухмылялся радостно и кивал на стул:
-Сиди и слушай! Должен же у меня быть хоть один слушатель! А то никакого стимула для работы.
-А у меня какой стимул?! Мне еще кучу тетрадей исписать надо! Что я на открытие сезона людям скажу?!
-Кстати, вот тебе песенник - напечатай мне с десяток экземпляров текста вот этой песни...
Я ворчала, но текст брала. Пишущей машинкой здесь владела только я. Поэтому мне и приходилось отдуваться.
Рук Егор не распускал. Но вот почему-то мне все чаще хотелось, чтобы он их все же распустил. Может быть, потому, что я слишком долго была одна. Что мне, как и любой другой женщине, хотелось ощутить себя желанной. Но... Егор был женат И его дочь бывала вместе с матерью на каждом нашем мероприятии. Мать смотрела концерт, а мы с Анютой развлекались в фойе. Анька была старше моего сына на год...
Нет, он не снился мне по ночам. Я не сгорала от страсти, не мечтала о несбыточном. Мне было комфортно рядом с Егором, только и всего. И почему-то все чаще мы оказывались, что называется, в одной связке. И все чаще мнение Егора становилось решающим для событий в моей жизни.
Тетрадку вырвешь, бросишь в угол,
И руки стиснешь на плечах.
Я для тебя - девчонка. Кукла.
Игрушка, нужная на час.
Ты можешь, сам того не зная,
Мне голову, шутя, свернуть.
Ты помнишь, как мерцало пламя
Холодно-индевелых люстр?
Как, треснув, платье разлеталось?
Ступив ногой на теплый ворс,
Губами к телу прикасаясь,
Меня в объятиях ты нес.
Теперь угасло пламя свечки.
Остался только холод люстр...
С тревогой жду я нашей встречи,
И встретиться с тобой боюсь...
Тетрадку вырвешь, бросишь в угол,
И руки стиснешь на плечах.
Я для тебя всего лишь кукла.
Игрушка, нужная на час.
Глава вторая
Стояла середина августа. В наших широтах лето бывает странное. Жаркие июльские дни сменяются душными ночами, а с первого августа вдруг холодает резко. И если дни еще полны света и тепла, то ночи уже холодны. На травах повисают белые росы. Туманы стелются по низинам, напоминая собою дым костра. И пахнет уже тем самым дымком от сгорающих листьев: чуть горьковато и пряно.
А еще - река перестает волноваться, рябить, обретает почти хрустальную прозрачность и неподвижность. Дни становятся тихими и задумчивыми. Вообще, август напоминает мне зрелую женщину. Уже позади бесшабашность юности, роскошь молодости. Семя посеяно, ростки выращены, теперь у нее перерыв на короткий отдых перед сбором плодов. И самый первый сбор - Яблочный Спас. Не то, чтобы мы так уж придерживались старины, но все же! Все же...
- Приютишь сиротинку?
Егор только что добыл из портсигара сигарету, и теперь задумчиво постукивал ею по столу. Курил он "Луч", на мой взгляд - редкостная гадость. Хотя... по мне что "Луч", что махорка, что любой другой сорт табака - один черт Отрава - она и в Африке отрава.
-М-м?!
-Жена у меня на курорт уехала. Дети в городе у бабки. Так что - приютишь?
-А я что - пункт передержки?
Я не разозлилась. И бесполезно, и смешно. И...
-Ты - не пункт... Ты - женщина...
-А пятничник у нас сегодня будет?
Не хотелось мне на эту тему разговоры разговаривать. Я, конечно, женщина. И мне, конечно, хотелось романа с красавцем - мужчиной. Но вот Егор... Не вписывался он в мою жизнь. Не потому, что я такая уж правильная и чужая семья для меня святое. Просто мы оба знали: эта связь совершенно не тот подарок.
-А не будет у нас сегодня пятничника! - отмахнулся мой визави, прикуривая и выпуская в сторону облачко белесого дыма. А я опять задумалась - почему сигареты не горящие пахнут приятнее, чем дымящие.
-Не будет у нас пятничника, Алька. Мы его в понедельник проведем. Как раз и девки из отпуска выйдут. Вот и пусть сразу в работу втягиваются. Пошли по домам.
И мы пошли. Я - домой. А Егор в центр села.
Дома я, не мудрствуя лукаво, приставила вариться утку. В комнате уютно бормотал телевизор, легкий сквознячок теребил тюлевую занавеску на открытой двери. В марлевую сетку на форточке нахально пыталась пролезть муха. Мне было хорошо.
Дело в том, что для меня понятие "Дом" связано с ощущением безопасности и уюта. Дом - место, где я могу быть собой. Где никто не ждет от меня соблюдения каких-то правил. Где никто не может заставить меня делать что-то против моих желаний. Наверное, поэтому в свое время я предпочла крошечные комнаты общежития дому родительскому, в котором я никогда - даже в детстве - не была счастлива...
Егор пришел, когда обед доходил до кондиции на самом малом огне. Вошел, закрыл на замок дверь. Выключил газ. Взял меня за плечи и склонился к губам. Все. Дальше был ураган. Куда-то в угол улетел мой легкий халатик. Туда же отправилось и покрывало с кровати. И подушки. А потом у нас обоих просто сорвало крышу... Я помню только жесткие объятия, жесткий поцелуй, бесконечное движение и слаженный сладкий стон...
-Алька -а-а-а...
Очнулись мы часа через три. Егор, приподнявшись на локте, долго и пристально рассматривал меня потемневшими глазами.
-Все, Аленький! Ты - попала! Ты теперь от меня никуда не денешься!
Я хмыкнула. Вывернулась, присела на постели, потянулась за одеждой.
-Это ты попал, Егор! Не та у тебя мотивация, чтобы шило на мыло менять. Когда там Аля приезжает?!
Вот так и начался наш роман. Внешне все было как обычно. У меня - сын - дом -работа. У Егора - свои заморочки. Лето почти закончилось, в клубе настала жаркая пора. Жизнь села резко отличается от городской. И отличалась во все времена. Мы привязаны к земле. Дом культуры - особенно. Потому, что наступление любого полевого сезона отражается и на нашей работе. Агитбригады выезжали на поля и фермы. Концерты на полевых станах в обеденный перерыв, чествование комбайнеров, завершивших жатву. Букеты полевых цветов, которые вручали передовикам наши ребятишки. Дети работников клуба априори входили в состав агитбригады. И не важно: пионеры они, октябрята, или шестилетки, которых просто не с кем оставить дома. Мой сын с радостью отправлялся со мной в поездки.