Уж в этом вашем стремлении я нисколько не сомневаюсь, с ехидцей сказал Лебедев.
Я не обязан перед вами отчитываться! вспыхнул Куратор.
А вот и Громовы вернулись, обрадовался директор. Ну, что скажете? А то товарищ тут такие странные вещи излагает
Если речь о том, что выехать из города не получается, то в этом он прав признал Иван, тяжело опускаясь на стул и руками пытаясь удобнее расположить протез. Какая-то ерунда творится, Палыч.
Да что у вас еще такое?
Чертовщина, какая-то, сказать стыдно. Ехали на север по Ленина, никуда не сворачивали, приехали с юга. Не понимаю
Мы пробовали и на юг, и на восток, и на юго-запад, сказал раздраженно Куратор. Весь центр исколесили. Не верите сами попробуйте!
Какой диаметр пузыря? внезапно спросил Матвеев.
Чего? удивился Куратор. Какой диаметр?
Как далеко вам удалось отъехать от Института?
Куратор с Андреем переглянулись и пожали плечами:
Трудно понять. Нет никакой границы, темно, и город мы не очень хорошо знаем
Мы проехали школу, но не доехали до Дома Быта, сказала Ольга.
Километров шесть, угу, угу В первом приближении сойдет Матвеев достал из одного кармана логарифмическую линейку, из другого блокнот, и невозмутимо погрузился в какие-то расчеты. Все мрачно уставились на него.
Ну, что там, Игорь? нетерпеливо сказал наконец Лебедев.
А чего вы ждете? поднял голову ученый. Это вам не квадратное уравнение решить. Идите, вон, людей спасайте
Да от чего спасать-то?
От холода, конечно!
Ближайший наружный термометр оказался на окне помещения охраны. Красный спиртовой столбик показывал плюс двенадцать.
Ну, прохладно, конечно, для лета, но ничего, в принципе, страшного, неуверенно сказал Андрей.
Я на Севере служил, так там летом такое за счастье, жара просто считалась! бодро ответил ему Сережа или Вася, подтянувшийся со своим небратом-близнецом из столовой. От них вкусно пахло борщом, и Ольга внезапно поняла, что умирает от голода.
Вань, я пойду в столовую, поем, сказала она мужу.
Да, Рыжик, сходи, конечно, рассеянно ответил он. Слушай, а у тебя зимние вещи где хранятся?
В шкафу в прихожей, а что?
Ничего, ничего. Иди в столовую, тебе надо хорошо питаться.
Только войдя в душное тепло столовой, Ольга поняла, что до сих пор сильно мерзла. В большом помещении было людно, как никогда сначала ей показалось, что тут собрались все, кто добрался в темноте до Института, но потом она заметила, что преобладают женщины и дети. Мужчин было мало, они торопливо ели и уходили. Вдоль дальней стены устроили, отгородив положенными на бок столами и застелив неизвестно откуда взявшимися матрасами, импровизированные ясли для самых маленьких. Оттуда доносились крики и возня, вокруг сидели несколько матерей, пытающихся уследить за этим хаосом. Было шумно, сильно пахло кухней, работающие от баллонов газовые плиты нагрели воздух до настоящей жары.
На раздаче, посмотрев на ее выпирающий живот, налили сразу полторы порции наваристого борща: «Кушайте-кушайте! Вам надо! Вот, творожку еще возьмите со сметанкой. Там самый кальций, для косточек полезно! Берите-берите, не смотрите, что последний, кому еще, как не вам? Жалко, хлебушка нету, приели весь хлебушек» Дородная пожилая повариха почти насильно всучила ей плошку творога и стакан сметаны. Впрочем, Ольга действительно чувствовала себя голодной и не сильно сопротивлялась.
Присев с краю за длинный стол, она начала с аппетитом есть. Борщ оказался очень вкусным, девушка вбухала туда чуть не полстакана сметаны и смолотила большую порцию, почти не заметив. Творог уже ела спокойнее, замешав с остатком сметаны и посыпав сахаром.
Ольга Пална! рядом с ней присел завстоловой, небритый усталый мужчина предпенсионного возраста, фамилии которого девушка не вспомнила. Говорят, из города не выехать?
Кто говорит? строго спросила Ольга.
Ну он неопределенно развел руками.
Вот панику не надо разводить!
Да я что Я, собственно, о продуктах Кончается же все. Не ждали мы такого наплыва, не запаслись. Хлеба нет, картошка кончается, молочные продукты Да и холодильники выключили, электричества не хватает. Когда подвоз-то теперь ждать? Кормим, опять же, бесплатно, под запись, директор распорядился. Все понимаю люди прибежали, в чем были, без денег, не сидеть же им голодом. Но я лицо материально ответственное
Не волнуйтесь, веско сказала Ольга. Во всем разберутся, все будет хорошо. Лебедев обязательно все решит.
Вашими бы устами, Ольга Пална, вашими бы устами вздохнул завстоловой и ушел, горестно качая лысеющей головой.
Ольга впервые задумалась о сложившейся ситуации в таком ракурсе действительно, а что, если не удастся быстро наладить сообщение с «материком»? Есть ли в городе точнее, в его доступной части, продукты, чтобы прокормить Сколько людей? Она оглянулась вокруг, но не смогла сходу сосчитать даже тех, кто в столовой. Люди хаотично перемещались, дети бегали и шумели, кто-то ел, кто-то входил, кто-то выходил Кроме того, в Институте довольно много персонала электриков, сантехников, грузчиков, водителей, уборщиц, в конце концов, которые сейчас на рабочих местах. Ах, да, группа энергетиков Сколько их там? Человек пятнадцать на смене. То есть, счет людей идет на сотни. Хорошо еще, что выходной и лето иначе могло бы быть намного больше. Скажем, полная школа испуганных детей а не одна небольшая экскурсия на каникулах
Вернувшись из столовой, Ольга обнаружила в вестибюле бурное совещание.
Еще на градус упала! потрясал термометром завхоз Института Вазген Георгиевич, невысокий пузатый армянин с удивительно волосатыми руками. И до каких пределов это будет продолжаться, я вас, Матвеев, спрашиваю?
Он так горячился, размахивая своими мохнатыми, как у орангутанга, конечностями перед носом невозмутимого ученого, как будто тот был лично виноват во внезапном похолодании.
До нуля градусов, сказал Матвеев спокойно.
Ничего, себе! До нуля! А у нас уголь для котельной, между прочим, не завезен
По Кельвину, уточнил он. Видя непонимание со стороны Вазгена, пояснил, это минус двести семьдесят три градуса по Цельсию. Вам понадобится термометр побольше, товарищ Голоян.
Минус Сколько? Вы издеваетесь, Матвеев?
Ученый пожал плечами и вернулся к расчетам. Все молча смотрели на него.
Игорь, ты сейчас пошутил, я надеюсь? осторожно спросил Лебедев.
Ни в коей мере, Палыч, ответил тот. Но вы можете надеяться, что я ошибся.
График экспоненциальный, Игорь Иванович! закричал с порога незнакомый Ольге лаборант. Как вы и предсказывали!
В его руках была лента-миллиметровка с какого-то самописца, и глаза горели научным восторгом.
Если проэкстраполировать изменение температуры и учесть вертикальный градиент
Спасибо, Антон, оборвал его Матвеев. Не надо это озвучивать, пожалуйста. Хорошая работа, давайте расчеты сюда, я их учту. Продолжайте измерения.
Лаборант положил бумаги ему на стол и унесся, топоча ботинками, в темноту коридора.
Воцарилось молчание. Матвеев молча скрипел карандашом по страницам блокнота, все смотрели на него. Вазген, вздохнув, достал из кармана папиросы и направился к двери на улицу.
Там Там снег идет! воскликнул он, через секунду вернувшись. Все, кроме ученого кинулись к дверям вестибюля.
В лучах подсвечивающих колонны фасада прожекторов мягко падали крупные снежинки. Долетая до земли, они сразу таяли, блестя каплями на листьях подстриженных кустов у дорожки. Ольга, забывшись, подняла глаза к небу и сразу опустила их, когда ее замутило от текучего черного ничто над головой. Казалось, снег идет без всяких облаков, самообразуясь в воздухе.
Но ведь всего плюс десять? жалобно спросил Вазген. Как же так
Вертикальный градиент, пояснил Воронцов. Вверху атмосфера остывает быстрее, холодный воздух перестает удерживать влагу.
Ольга поежилась она все еще была в летнем платье и тонкой курточке. Заметивший это Иван сказал: