Странная вещь, до чего ненадежным становится зрение в безвоздушном пространстве, даже при ярком свете. Парень, что переходит поле вон там, на солнце да еще при прожекторах, кажется каким-то пунктиром искорок... какого дьявола он там делает – завязывает ботинок? Нет же, он только что шел совершенно нормально...
– Будь моя воля, я бы всех на Фобосе пропустил через детектор,– сказал Грегг с ноткой ярости в голосе,– да закон не разрешает делать это иначе как с согласия подозреваемого, а добровольно вызвались только мои люди и больше никто...
– И правильно, мой дорогой друг,– отозвался Шиалох.– Индивидуум должен сохранить за собой право на уединение хотя бы в пределах собственного черепа. Да и процесс расследования стал бы в противном случае невыносимо грубым...
– Наплевать мне, груб он или нет,– выпалил Грегг.– Только бы коробка с сокровищами марсианской короны вернулась в безопасное место...
– Та-та-та! Нетерпение сгубило немало подающих надежды молодых полисменов. Кажется, именно так говорил мой духовный предок с Земли инспектору Скотланд-ярда, который... гм... не исключено, является вашим физическим предком, Грегг. Мне думается, мы попытаемся подойти к делу иначе. Есть здесь на Фобосе люди, заведомо знавшие, что сокровища находятся именно на этом корабле?
– Да. Их двое. И я досконально проверил, что они не нарушали подписки и не заикались об этом никому до тех пор, пока тайна сама не выплыла наружу.
– Кто же они?
– Техники Холидэй и Штейнман. Когда «Джейн» грузили, они работали на Земной перевалочной. Вскоре они уволились, хотя и в разное время, прилетели сюда рейсовым лайнером и поступили на службу. Можете не сомневаться, что уж их-то квартиры мы обыскали в первую очередь!
– Быть может,– заметил вполголоса Шиалох,– имеет смысл побеседовать с упомянутыми джентльменами?..
Штейнман, худой и рыжеволосый, так и клокотал от негодования; Холидэй был просто обеспокоен. Это никак не являлось доказательством вины: за последнее время допросы надоели всем на Фобосе до предела. Они сидели в полицейской конторке – Грегг расположился за столом, а Шиалох прислонился к стене, дымя трубкой и посматривая на остальных непроницаемыми желтыми глазами.
– Да черт вас возьми, я уже рассказывал об этом столько раз, что меня того и гляди стошнит! – Штейнман сжал кулаки и одарил марсианина убийственным взглядом.– Я не трогал этих безделушек и понятия не имею, куда они делись. Неужели у человека нет даже права сменить работу?:.
– Прошу вас,– мягко произнес великий детектив.– Чем охотнее вы нам поможете, тем скорее мы покончим с этим делом. Я слышал, что вы лично знали того, кто внес коробку на борт?
– Конечно. Кто же не знал Джона Картера! В том-то и соль, что на станции-спутнике каждый знает каждого.– Землянин воинственно выпятил челюсть.– Вот почему никто из нас в жизни не согласится на детектор. Не хватало еще выбалтывать свои мысли людям, которых мы видим по пятьдесят раз на дню! Тогда мы совсем свихнемся...
– Я не обращался к вам с подобной просьбой,– заметил Шиалох.
– Картер был моим другом,– ввернул Холидэй без приглашения.
– Угу,– буркнул Грегг.– И тоже уволился почти одновременно с вами, мальчики, улетел на Землю и с тех пор о нем ни слуху ни духу. По моим сведениям, вы с ним были накоротке. Интересно, о чем вы говорили?
– О самых обычных вещах,– пожал плечами Холидэй.– Вино, женщины, песни. Я не слышал о нем ничего с того самого дня, как улетел с Земли.
– Кто сказал, что Картер украл коробку? – вмешался Штейнман.– Он просто устал мыкаться в пространстве и уволился. Да он и не мог украсть сокровища – его обыскивали...
– А не мог он спрятать их в каком-нибудь укромном месте, известном его друзьям на этом конце маршрута? – осведомился Шиалох.