– Спрятать? Где? На наших кораблях нет потайных отделений,– ответил Штейнман, теряя терпение.– На борту «Джейн» Картер провел от силы две-три минуты, ровно столько, сколько надо было на то, чтобы положить коробку туда, куда было велено.– Его взгляд устремился на Грегга и вдруг зажегся скрытым огнем.– Давайте назовем все своими именами: если кто-то на всем пути действительно имел случай цапнуть эту коробочку, так только наши милые фараоны.
Инспектор побагровел и приподнялся со стула.
– Послушайте, вы!..
– Вы заявляете, что невиновны,– не унимался Штейнман.– А чем, спрашивается, ваше слово лучше моего?
Шиалох знаком приказал обоим помолчать.
– Будьте добры не ссориться. Ссориться нефилософично.– Его клюв раскрылся и щелкнул, что у марсиан было равносильно улыбке.– Нет ли у кого-нибудь из вас своей собственной теории? С удовольствием выслушаю любую свежую идею.
Наступила тишина. Затем Холидэй пробормотал:
– Да, у меня, пожалуй, есть идея.– Шиалох прикрыл глаза и спокойно ждал, попыхивая трубкой. Холидэй неуверенно усмехнулся.– Но боюсь, что если я прав, то не видать вам этих сокровищ, как своих ушей...
Грегг зашипел.
– Я порядком пошлялся по Солнечной системе,– продолжал Холидэй.– В космосе чувствуешь себя таким одиноким. Вам никогда не понять, как он велик и пустынен, пока вы не остались с ним лицом к лицу. А я оставался, и не раз: увлекаюсь любительской разведкой урана, правда, пока без особого успеха. Так вот, я не верю, что нам известно все о Вселенной, не верю, что между планетами – только вакуум и ничего больше.
– Вы что, о пустотниках? – фыркнул Грегг.
– Хотите назвать это суеверием? Валяйте. Но если вы проведете в космосе достаточно долгое время... ну, в общем, тогда вы тоже поймете. Там есть живые существа, газовые, радиационные, вообразите их какими угодно, но в космосе кто-то живет.
– Но зачем пустотникам коробка с сокровищами? Холидэй развел руками.
– Откуда мне знать? Быть может, мы беспокоим их тем, что шатаемся на своих ракетах по их мрачному королевству. Кража сокровищ короны – прекрасный способ оборвать торговлю с Марсом, не правда ли?
Воцарилось гнетущее молчание.
– Ну что ж...– Грегг беспомощно повертел в руках пресс-папье из метеоритного железа.– Мистер Шиалох, у вас есть еще вопросы?
– Только один.– Веки третьего глаза разомкнулись, и на Штейнмана глянула сама бесстрастность.– Если не возражаете, дорогой мой, то чем вы увлекаетесь в свободное время?
– А?.. Шахматами. Я играю в шахматы А вам-то что?
Штейнман опустил голову и насупился.
– И больше вас ничто не интересует?
– А что еще должно меня интересовать?
Шиалох посмотрел на инспектора, который кивком подтвердил слова техника.
– Ясно. Благодарю вас. Может статься, мы когда-нибудь сыграем с вами партию. У меня есть по этой части кое-какой небольшой опыт. Пока что у меня все, джентльмены.
Техники вышли из конторки – при малой гравитации их движения казались замедленными, как во сне.
– Ну? – спросил Грегг, глядя на Шиалоха умоляющими глазами.– Что же дальше?
– Совершеннейший пустяк. Полагаю... да-сс, пока я здесь, я хотел бы увидеть персонал за работой. При моей профессии надо иметь представление о самых разнообразных занятиях.
Грегг вздохнул.
Роль гида взял на себя Раманович. В порт как раз прибыл «Ким Брэкни» – сейчас корабль стоял под разгрузкой. Они с Шиалохом то и дело натыкались на людей в скафандрах.
– Не сегодня-завтра придется снять запрет,– сказал Раманович.– Или, на худой конец, открыть, почему он введен. Склады ломятся от товаров.
– Это будет благоразумно,– кивнул Шиалох.– Да, скажите-ка мне... такое снаряжение применяется на всех станциях?
– Вы имеете в виду костюмы, которые носят ребята, и инструменты, которыми они пользуются? Безусловно.