Кафе?
Он взглянул на нее сверху вниз.
Я с самого утра ничего не ел. Меня терзает голод.
Когда Сид произносил последние слова, его глаза вспыхнули, рука плотнее обвила тонкую талию Джини, и стало ясно, что он подразумевает не голод как таковой, а нечто совсем иное.
Джини затрепетала, сообразив, что именно.
Но возникшая в ее теле дрожь свидетельствовала не столько о нервном напряжении или смущении, сколько о том, насколько сама она изголодалась по любви.
Удивительно, как быстро удалось Сиду растревожить дремавшую в ней страсть.
В следующую минуту стало ясно, что Сид почувствовал состояние Джини.
Некоторые вещи невозможно скрыть. Верно, золотце? произнес он хрипловато, с типично мужскими нотками удовлетворенности.
Уловив их, Джини едва сдержалась, чтобы не влепить Сиду пощечину. Не сделала она этого единственно потому, что подобные меры проблемы не решили бы. Джини словно была прикована к Сиду незримыми цепями, сбросить которые она не могла.
И зачем только я сюда вернулась? промчалось в ее мозгу.
Вопрос был более чем риторический. Сейчас она уже точно знала зачем: чтобы еще раз увидеть Сида. Решение высказать ему все, что она думает о нем и о его отце, было лишь предлогом, созданным ее подсознанием для нее же самой. Никакого другого повода, кроме как вновь взглянуть в синие глаза Сида, не существовало.
Джини чувствовала себя так, будто и не было трех лет разлуки. И словно все, что ей предшествовало, утратило значение. Мало того, Джини даже стало безразлично, что думает о ней Сид и какие заблуждения на ее счет внедрил в его сознание Брюс Дженнингс.
Во всем перечисленном таилась большая опасность. Ведь второе за этот день появление Джини в центральном офисе компании «Дженнингс моторс» обусловлено лишь ее собственным решением. Приехав сюда вновь, она дала Сиду повод дать ее поступку абсолютно неправильную оценку. Именно в этом и заключалась новая, относящаяся уже не к прошлому, а к настоящему, ошибка Джини.
Пораженная этой мыслью до глубины души, она резко остановилась.
Что случилось? нахмурился Сид.
Я передумала. В кафе не пойду. Разговаривать мне с тобой не имеет смысла. Впрочем, могу сказать, что сообщила Кончите об угоне автомобиля и аресте ее сменщика. Если бы ты видел, как Кончита реагировала на известие, то сразу понял бы, что она ни в чем не виновата.
Ну разумеется! усмехнулся Сид. Было бы странно, если бы ты сказала что-то другое, верно?
С этими словами он вдруг потащил Джини в закуток между стеной и лифтом.
Что ты делаешь? пискнула Джини.
Ты чересчур много болтаешь.
Что значитмного Да, конечно, для тебя это простая болтовня! А для нас вопрос жизни и смерти.
Джини произносила слова быстро, задыхаясь от волнения, вызванного острым ощущением близости сильного стройного тела Сида, который стоял почти вплотную к ней. Вдобавок борьба с откликом собственного организма давалась Джини нелегко. Прошло всего несколько мгновенийа она уже вся пылала, охваченная горячей волной чувственности.
Так уж и смерти хрипловато произнес Сид.
Его ладони упирались в стену по обеим сторонам головы Джини, так что она оказалась пригвожденной к месту.
Представь себе выдавила Джини. Ей все труднее было изображать безразличие. Впрочем, такому бездушному человеку, как ты, представить это сложно. Вот я все сказала, теперь могу идти. Если от моего присутствия здесь нет никакого толку, значит, пора возвращаться в Бомонт.
Синие глаза Сида потемнели, но вместе с тем в них возник лихорадочный блеск.
В самом деле? Возвращаться? Он убрал руки со стены, но лишь для того, чтобы взять в ладони лицо Джини.
Прекрати, едва слышно прошептала она.
Однако Сид лишь покачал головой.
Не уедешь ты в Бомонт.
Его глаза находились так близко, что в них больно было смотреть.
Пусти
Нет, шепнул Сид. Ведь на самом деле ты этого не хочешь.
Он прижался к Джини всем телом, распластав ее спиной по стене. В каком-то смысле это откровенно чувственное действие стало для нее отрезвляющим моментом.
Пусти! воскликнула она, попытавшись высвободиться. Ты оглох?! Я сказала, что уезжаю! Любовницей твоей не буду! И вообще, не хочу иметь с тобой ничего общего
Пока Джини говорила, Сид вглядывался в ее глаза, но явно не слышал ни единого слова. Договорить он ей не далс похожим на стон звуком, в котором сквозило нетерпение, он зарылся пальцами в ее роскошные шелковистые волосы и жадно накрыл ртом беспомощно дрогнувшие губы.
Джини на миг застыла, словно пронзенная электрическим разрядом, и Сид не замедлил этим воспользоваться. Еще плотнее прижавшись к Джини, он отпустил ее голову, взамен ловко подхватил под бедра и приподнял. Джини опомниться не успела, как ее ноги оказались раздвинутыми, а Сид расположился между ними. И именно в этот момент он скользнул языком в ее рот.
За все годы знакомства это был их первый поцелуй. Ах как Джини его ждала, как жаждала, грезила днем и ночью, во сне и наяву. Нечего и говорить, что она затрепетала всем телом, каждая клеточка ее организма будто ожила и завибрировала собственной неповторимой мелодией. Будто в полузабытьи, не помня себя, Джини обняла Сида и стала отвечать на поцелуй
Она не знала, сколько это продолжалось. Время шло, а она все никак не могла утолить страсть, которую старательно искореняла в себе в течение последних трех лет, но которая, наоборот, лишь накапливалась.
Подливала масла в огонь также сила и властность прижавшего Джини к стенке Сида. Его напористость еще больше раздувала пламя страсти. Все вместе делало Джини абсолютно беспомощной. Сид мог бы сделать сейчас с ней что угодно, и она бы не воспротивилась
Однако, вместо того чтобы предпринять дальнейшие шаги, он вдруг замер, а потом со стоном досады прервал поцелуй, отстранился от Джини и поставил ее на пол. Затем взглянул на нее сверху вниз, и она увидела в его почти черных от страсти глазах отсвет бушующего внутри пламени.
К сожалению, здесь не подходящее место, отрывисто произнес Сид. В любой момент может нагрянуть кто-нибудь из моих сотрудников. Так что ничего не получится, золотце.
Джини опустила взгляд. К ней постепенно возвратилась способность соображать здраво, и она ужаснулась тому, что только что произошло между ней и Сидом.
Поправляя дрожащими пальцами платье на груди, она смотрела куда-то в угол. На Сида взглянуть не могла. Наступил мучительный для нее момент: она не могла придумать ничего такого, что помогло бы ей сохранить лицо в подобной ситуации. Ее губы пылали после поцелуя, в теле еще бродил трепет страсти, а душа полнилась предвкушением чего-то большего, чем поцелуй.
Джини чувствовала себя ужасно.
Похоже, в кафе мы сегодня не попадем, задыхаясь произнес Сид. Идем обратно ко мне в кабинет!
Джини и не хотела идти ни в какое кафе. Однако альтернатива в виде кабинета тоже ее не прельщала. Более того, пугала!
Осознав, для чего Сид приглашает ее в кабинет, она залилась пунцовой краской.
Нет! Мне пора домой. Потом я сразу же уеду в Бомонт. А то, что сейчас было, просто недоразумение.
Ах вот как? усмехнулся Сид.
Она кивнула, не чувствуя при этом никакой уверенности, только стыд за собственную несдержанность.
Добрый день, мистер Дженнингс! вдруг прозвучало рядом.
Вздрогнув, Джини увидела двух молодых сотрудниц офиса, которые только что подошли к лифту и сейчас с любопытством смотрели на нее и Сида.
Добрый, ответил он, глядя не на девушек, а на Джини.
Она почувствовала, что оставаться здесь и дальше просто глупо. Пора было удирать, пока не случилось чего-то более нелепого, чем поцелуй.
Прости, мне пора, пробормотала она.
Затем, наклонив голову и ни на кого не глядя, она побежала к находившейся за лифтом лестнице, а потом по ступенькам вниз.
Очутившись на улице, Джини шагу не сбавила, так и неслась до самой автобусной остановки. Ей было страшно. Она не могла понять, как все это могло произойти. Как так вышло, что сначала она наотрез отказала Сиду, а через минуту уже самозабвенно целовалась с ним, можно сказать, на виду у всей конторыведь неизвестно, кто в это время проходил по коридору!
Как я могла?! Боже мой, как я могла?! вертелось в мозгу Джини. Сказала Сиду, что вернулась единственно ради того чтобы выложить все, что думаю о нем и его папаше, а потом бросилась с ним обниматься. И целоваться!
Вечером того же дня она уехала в Бомонт.
Прошло почти две недели.
Джини жила как обычновернее, старалась это делать, притворяясь перед самой собой, будто ничего не произошло. Поначалу это даже удавалось, но недолго. Случившаяся в Хьюстоне история напомнила о себе во пятницу второй недели.
Мобильный телефон Джини зазвонил в тот момент, когда онадействуя в рамках своих служебных обязанностейпомогала юной мамаше-одиночке Джейн Фрогс купать годовалую дочурку Лиззи. Джейн вновь была беременна, чувствовала себя отвратительно, поэтому помощь ей очень даже требовалась.
Услышав трель своего мобильника, Джини передала малютку Лиззи матери и велела уложить в кроватку.
Прости, я сейчас Затем, направившись к стулу, где оставила сумочку, вынула телефон и увидела, что звонит Кончита. Здравствуй, мама. Я тут занята, но немножко поговорить могу.
Ох, доченька прошелестело в трубке.
По одному этому можно было понять, что дела у Кончиты обстоят неважно.
Да, мам? холодея, произнесла Джини. Что-то случилось?
Ох, случилось, детка
Из дальнейшего разговора выяснилось, что вчера Кончиту вызывали на допрос в полицию.
Что?! воскликнула Джини. Все-таки Сид не оставил тебя в покое!
Кончита вновь вздохнула.
Видишь ли, если заведено уголовное дело, то подразумевается определенная процедура. Так что, думаю, Сид в данном случае ни при чем. Просто он
Просто он хочет окончательно испортить тебе жизнь! гневно выпалила Джини. И только после этого уяснила суть того, что сказала Кончита. Постой, говоришь, на тебя заведено уголовное дело?
К счастью, пока не на меня, а по факту угона автомобиля. Я выступаю в качестве свидетеля. Как мне сказанопока. Что будет дальше, неизвестно.
Может, все еще обойдется? с робкой надеждой произнесла Джини.
Ох, не знаю. Самое плохое, что с меня взяли подписку о невыезде.
Джини похолодела. Ей было прекрасно известно, что подписку о невыезде берут со свидетелей, которые находятся на волосок от того, чтобы превратиться в подозреваемых, а то и сразу в обвиняемых.
Но ты объяснила следователю, что непричастна к угону автомобиля? с беспокойством спросила она.
Разумеется. Но
Но он тебе не поверил, мрачно констатировала Джини.
Кончита вяло усмехнулась.
Следователя можно понять, ему каждый день говорят о своей невиновности самые разные люди. Порой убийцы и грабители банков.
Но ты-то не из этой категории! Сама работала в полиции, ну и вообще
Я об этом рассказала.
И что же следователь?
Говорит, для меня будет лучше всего, если автомобиль найдется. В противном случае
Что? быстро спросила Джини.
Ответ ее разочаровал.
Следователь не договорил, но догадаться несложно.
Несколько мгновений Джини стояла, кусая губы.
Неужели тебя могут упечь за решетку?
Если рассматривать дело гипотетически, то нельзя. Однако, кто знает, какие улики могут всплыть
Джини будто что-то кольнуло в сердце.
Улики ведь можно состряпать.
На мгновение в трубке воцарилась тишина, затем Кончита произнесла:
Не думаю, что Сид способен на подобный шаг. Зачем ему это?
Ах, мама, знала бы ты подоплеку наших с Сидом отношений, рассуждала бы иначе! с горечью подумала Джини. Однако рассказывать матери о требованиях Сида ей не хотелось. Зачем расстраивать человека, который и без того места себе не находит.
Не знаю зачем, пробормотала она, покосившись на Джейн Фрогс, которая принялась греметь перед расхныкавшейся дочуркой погремушкой. Но ведь Сид прекрасно понимает, что ты ни в чем не виновата, и, несмотря на это, собирается тебя увольнять!
Оно-то так, в очередной раз вздохнула Кончита, однако я все же не сообщила о проступке своего сменщика
Ах, мама, и зачем только ты так поступила?! не удержалась Джини.
Как ни странно, тогда я не придавала всей истории большого значения. Бес попутал, не иначе.
Пусть так, но к угону автомобиля ты не причастна. Нечего Сиду возводить на тебя напраслину!
Это не он, просто полиция обязана расследовать дело.
Джини промолчала. Сама она придерживалась на сей счет иного мнения.
Ох, мама, вырвалось у нее спустя минуту. Ее сердце сжималось от боли.
Я сутками только тем и занимаюсь, что ломаю голову над ситуацией, в которую угодила, тихо произнесла Кончита. Что делать, если меня сочтут замешанной в историю с угоном автомобиля, ума не приложу. Тюрьмы я не переживу.
Слово «тюрьма» болезненным отголоском отдалось в мозгу Джини. И тут, будто со стороны, она услышала собственный голос:
Попробую что-нибудь сделать.
Что ты можешь? И потом, уже поздно, дело в полиции заведено.
Это еще ничего не значит. Я что-нибудь придумаю. Правда, мам! Главное, не падай духом. Я постоянно думаю о тебе и верю, что все обойдется.
Джини прекрасно знала, что Кончита человек эмоциональный, хотя, как правило, выглядит довольно спокойной и даже флегматичной. Мягкая сторона ее характера проявлялась, когда рядом звучала приятная музыка. Случалось также, что Кончита часами просиживала над толстенным, содержащим сотни репродукций музейных полотен альбомом живописикоторый еще в школьные времена подарил Джини класс на день рождения, и тогда на ее лице появлялось такое мечтательное выражение, которое нечасто увидишь у полицейского.
Закончив разговор и пряча сотовый телефон в сумочку, Джини обратила внимание на то, как сильно дрожат ее руки. Она зажмурилась. Голова гудела от осознания того, что проблема Кончиты может решиться очень просто. Джини была в состоянии избавить Кончиту от визитов к следователю, от увольнения и прочих неприятностей.
Что бы там ни думала Кончита, а Джини не сомневалась, что стоит Сиду захотетьи возбужденное по поводу угона автомобиля уголовное дело будет прекращено. Или на худой конец Кончиту выведут из числа подозреваемых в данном преступлении.