Скорее! Скорее!
А может быть, он только делал вид, что не узнал себя? Может быть, ему даже и хотелось остаться там, на площади, и поговорить с самим собойс тем, Вторым? да как представил себе, что его двойникэтот человек с опытомначнет канючить про «загнанных лошадей, которых брр; про необходимость, наконец, начать разбираться в людях, поменьше доверять им. Фу!., про то, что надо побольше помалкивать и не разбалтывать своих идей, не разбрасываться ими О!., про то, как надо вести себя, чтобы не вызывать к себе зависти, неприязни, раздражения Чудак!.. Про то, что лучше среди людей казаться простачком-дурачком, что якобы онилюдитаких жалеют и не «трогают». Про то, что чем выше взбираешься, тем больнее будет падать, что тише едешьдальше будешь Словом, про всякую чушь Да ну его»мог подумать Вербин Ученый и побежал дальше по срочным и неотложным делам своей гениальной Идеи.
А Вербин Второй, конечно, узнал его, он давно уже никуда не спешил, успокоился, почти забыл того сумасшедшего Вербина, который только что промчался мимо, выпучив глаза, не узнав самого себя. С недавних пор он не был связан с тем Вербиным никакими обязательствами, он был абсолютно свободен, потому что вдрызг рассорился с ним.
А случилось это так. Вербин Второй Мудрый, желая как бы уравновесить Первого Метущегося, необузданного, рассуждал трезво, взвешивая каждую ситуацию десятки раз, прикидывая и так и эдак, вороша каждый вариант по сто раз, выказывал необходимые в таком деле сомнения, которые надо было повторять по многу раз ради чистоты опытов, часть из них отбрасывать, часть оставлять, проверять, «взвешивать»как он любил говорить.
Так оно и было какое-то время, хотя Вербин Первый постоянно нервничал, беспокоился, суетился, хватался то и дело за голову, махал руками и, наконец, произнес что-то вроде: «Из-за тебя все мои опыты летят к чертовой матери Я давно (хотя совсем еще недавно он говорилМы) я давно бы закончил этот этап исследований и пришел бы к следующему» Оставалось только сказать, договоритьэто страшное для нас обоих: «Если бы не ты»
И он произнес еще худшее: «Да ты предатель Ты специально все делаешь так, чтобы затормозить работу чтобы сорвать ее»
А потом его понесло: «Уж от кого-кого, а от тебя-то я никогда ничего подобного не ожидал»
Он забывал, с кем говорил.
«Предатель»
А на сцене был злой от комаров Зверник. За слободскими огородами подставилось синему небу крохотное, заросшее с берегов сочным лозняком озерцо. Густая неподвижная вода затянулась разноцветным месивом топкой ряски. Тут посреди комариных стонов выкашивали стройный ситничек для сарайных прохудившихся застрех соседи-мужикиЖахтан да Денис. Жикали навостренные, засыревшие на травяных обильных соках косы. Звенели они, отбитые на коваленках, подправленные песчаными янтарными брусками: «дз-з-зе-е-ен-ннь», только «д-зе-е-ннь». Рушилась стена густого ситника, вскипали соком надрезанные будыльяне обутка, как на пиках пропорол бы себе ногу человек, до того остра. «Ж-ж-ж-ик»и опустилась берема хрустящего черёта на студень потревоженной ряски, еще ход косойи с шумом осела, будто отвалился зеленый снег тяжким ломтем от слежалой стенкирушится, ломается прибрежная заросль.
Слыхал, чи не? заводит Жахтан, то и дело отмахиваясь от налипающих на лицо комаров, свадебка вот-вот
Твоя, что ли? из-под руки, утирая пот со лба, намереваясь тронуть косу бруском, спрашивал Денис с лукавинкой, притаившейся в прищурах хитроватых глаз.
Да какая там отвечал простоватый Жахтан, сказал тоже. Не-е, не моя, Софьюшки нашей, дочери дорогого Дмитрия Ивановича, князя Московского.
Вот те раз И за кого же? перекрикивая звон косы под бруском, интересовался Денис. Вот те новостьне знал, не знал
А скажу, не поверишь своим ушам-то, раскрывай их пошире, чтоб после не переспрашивал уже.
Брусок останавливается в руке, коса замирает. Становится слышен комариный надсадный стон, развешенный в воздухе.
Так с Федором, стало быть, с Олега Ивановича Рязанского сынком
Как так? перебивает Денис, не дает договорить. Пришлепывает по тягучей вязкой воде поближе к Жахтану, бьет себя по щеке, выругиваетсякомар сечет нещадно.
Да ты что, в своем ли уме? спрашивает, и вселившаяся минуту еще тому назад в его взор лукавинка, хитринка будто выскользнула из глаз.
Предупреждал я тя, чтоб не переспрашивал, да слушал хорошень, смакует слова довольный Жахтан, отмахиваясь руками от назойливых комаров, прижав к себе стоячую косу.
Да как же это так Да рази ж
А вот все так-то вот поначалу, а потом, когда разберутся, разложут все по кусочечкам, другой получается разговор
Да ты что мелешь-то, порода твоя невдалая, али забыл, как тогда-то в походе ночью обходили рязанцев поганых Как кляли их вместе с их дружком Ягайлою Выдернуло, что ли, у тебя из памяти это все или как?
Ишь ты, ишь ты расходилсяты лучше комара с носу сгониотъест, трудно дыхать будет без носу-то
Денис хлестнул себя по лицу с остервенениемпроняли его комары, слушать не дают эдакую весть. Да и правда ли то всеподи брехня.
Ну, ну, стал напротив, дожидается.
А чего сказатьтут думать надо. Глядеть на все эти шесть годков, как на листочки опавшиекаждую жилочку на них, как гадалка на ладонях разобратькакая куда да зачем
Ну что мелешь языком, что несешь Знаешь чеготак скажи, а не тяни кота за хвост.
Экий прыткий, все тебе вынь да положь. Ну сам смекай К примеру сказать, хорошо помнишь, как шли на Лопасню, как переправлялись через Оку
Ну, помню, замирает Денис, будто и в самом деле перебирает в памяти и поход тот, и переправу.
Ну а теперь пораскинь мозгами.
Ну?
Почему это, спрашивается, от Ягайлы, который шел по правую от нас руку, мы вона как боронились: и дозоры выставляли, и лазутчиков посылали по ночной темени, и чего ничего
Ну?
Вот тебе и ну. А припомни, что левый наш край, Олегов, кто его остерегалсякто на ту сторону чего выставлял?
И то верно, тянет Денис, скажи на милость, а ведь и правда У, чертяка окаянныйкуснул как
Так. Теперь смотрим дальшедругую жилочку, на другом листочке
Ну ворожи, ворожи, да только поскорее.
Чай не забыл приказ-наказ самого князя: «Чтоб не обижать никого из рязанцев!» Помнишь чи не?
Да ить как же не помнить.
Вот то-то и оно.
Ух ты-ы-ы Удивление растягивает лицо Дениса, усыпанное насевшими враз комарами. Сам, что ли, надумал или кто подсказал, а?
Не то главное. Слухай дальше.
Так, так.
А возьми сразу же после Куликова поля
Да, да.
Что онОлега ругал или хвалил?
Не припомню чтой-то.
А я вот знаючто ни так, ни так. А потом враз шлеп, да и договор с ним ровнехонько через год, стало быть, от лета Рождества Христова эта будет
Да ладно тебе, какая разница Пропадем мы тут с тобой, давай шибче рассказывай, засечет комар.
А по тому договору, если у тебя голова на плечах есть, сообразить должен, что оказался тот самый Олег ни больше ни меньше как рядышком с самим Владимиром Андреевичем Серпуховским.
Ох ты-ы
Вот тебе и «ох ты». Мало того, назвал князь Олега младшим своим братомну как самого Владимира Андреевичазначит, приравнял их местами, хотя навроде как один-то герой, а второй-то в аккуратнаоборот.
Ну, Жахтан, нуголова Ну, точно кто-то наставил тебя, не сам же ж ты до такого вот дошел
Да какая те разница, самне сам. Не хошьтак и не буду. Он обижается, плюет на широкие изработанные ладони, собирается продолжить прерванное разговором дело.
Да ты что? набрасывается на него Денис. Ты что? То ж я так, ради Не придуряйся, давай дальше
Ну ладно, бог с тобой, постоял, подумал: говорить или не говорить дальше. Говорить. Так ты ж гляди лучшеи что же Владимир Андреевич! Что он, осерчал, что ли, на князево то решение, обиделся? Или как?
Да?
А ничуть. Принял. Протянул руку Олегу как брату.
Господи, царица небесная! перекрестился Денис, шлепнул себя еще раз по лбу.