Ну как, теперь понял? спросила она. Мы как получили твоё письмо, так в тот же момент к нашему председателю колхоза, к Прохору Алексеичу. Так и так, говорю, и письмо показываю, что хочешь, говорю, делай, а мы с Нюркой за отцом поедем
Белов по-прежнему недоумевающе смотрел на неё
Андрюша тоже хотел приехать, добавила Нюра. Да мы с мамой отговорили его, дома тоже надо кому-нибудь остаться, правда ведь?
Правда, не сразу ответил Белов. Глянул на меня, сказал:
А ну, Анна, подойди на минутку
Я удивилась: что это он меня, как взрослую, Анной стал называть? Подошла к его койке. Он потянулся, обнял меня одной рукой. Прижался жёсткой, плохо выбритой щекой к моей щеке
Ты что, неужто плачешь? удивилась жена.
Он ничего не ответил, всё ещё не отпуская меня.
Что это с ним? озабоченно спросила жена. Может, доктора позвать? Давай тогда, зови
Никого не надо звать, сказал Белов. Всё хорошо. Это мы с ней знаем, как оно всё есть, верно, Анна?
Верно, сказала я. Вернее верного!
«СКОРЕЙ БЫ КОНЧИЛАСЬ ВОЙНА!»
В тот же день я повела Нюру по госпиталю, словно хозяйка. Я показывала ей палаты, лечебные кабинеты, перевязочные и даже двор, огороженный высоким забором. Мы с Нюрой стояли на нашем дворе, среди огромных сугробов, и, закинув головы, глядели на дом, в котором раньше находилась наша школа, а теперь расположился госпиталь.
Окна дома заклеены белыми полосками бумаги крест-накрест. Хотя нет уже в Москве бомбёжек, но ещё не снята маскировка. Синие бумажные шторы подняты кверху и опускаются только вечером, когда зажигается свет.
Мимо нас пробегают сёстры и санитарки. К окнам подходят ходячие раненые и глядят на нас. Нюра тоже смотрит на них.
Гляди, поправляются. Должно, скоро уже на выписку На миг глаза её темнеют. А папане никогда уже не ходить на своих ногах
Потом она снова оживляется.
А школа у вас справная. У нас в селе куда меньше
Мы постояли ещё немного, и она спросила:
Когда кончится война, опять учиться пойдёшь?
Конечно.
В эту же школу?
Если к тому времени не будет здесь госпиталя, то в эту же самую. Скорей бы кончилась война!
«ЗДРАВСТВУЙТЕ, МАМА И ПАПА»
Однако война скоро не кончилась. Целых три с половиной года ещё шла война, и в госпиталь привозили всё новых и новых раненых.
Сразу же после Нового года, первого января, мы получили письмо от мамы и папы. Письмо было на этот раз довольно длинным. Писал, как всегда, папа, а мама приписала в конце, что очень соскучилась и ждёт не дождётся, когда же мы увидимся дома, в Москве
А папа писал:
«Не беспокойтесь за нас, мы уверены, что уже недалёк тот час, когда мы победим и вернёмся домой. Почему вы нам так редко пишете? Пишите почаще. Аня, ты ведь уже большая девочка, пиши, не ленись, каждое письмо от тебярадость для меня и для мамы
Мы много работаем. Наш полевой госпиталь находится в лесу. Мы стараемся, чтобы раненые солдаты поскорее поправлялись, становились здоровыми и крепкими. Конечно, бывает иногда нелегко, но что поделаешьвойна»
Я несколько раз прочитала письмо бабушке, хотя она сама могла читать, и даже без очков. Но бабушка сказала:
Читай, Анечка, после я сама ещё раз прочитаю всё письмо от начала до конца
А я сказала:
Бабушка, как же это получается? Мы же писали письма на фронт очень часто, почему же они не получают наши письма?
Не знаю, ответила бабушка. Может быть, почта медленно работает?
И я решила: буду писать маме и папе каждый день, в конце концов, какое-нибудь письмо непременно дойдёт
В тот же вечер, вернувшись из госпиталя, я села писать письмо. Я писала обо всём: о том, как мы живём с бабушкой, как ходим в швейную мастерскую, как слушаем радио. Написала о госпитале, о своих раненых.
А ещё написала о том, как мы ждём с бабушкой возвращения мамы и папы домой. Я отложила карандаш и стала представлять себе, как это будет. Я сидела и смотрела в окно, заросшее диковинными морозными папоротниками, словно могла там разглядеть нашу встречу после победы. И почему-то мне вспомнились слова Любимова: «Важнее всего знать, что тебя ждут»