- Ты же сказал, что на улице толпится стража и опасаться за мою безопасность не приходится, - усмехнулась я, забирая у тени сферу.
«Они рано или поздно уйдут».
Но я его уже не слушала. Смотрела на артефакт в собственных руках и хмурилась. Точно такой же, какой был найден под телами в пустыне.
- Оставайся, - оборвала я зверя на полуслове. Поднялась, сжимая в руке артефакт, и вышла из ванной. Когда вернулась после того, как убрала артефакт в хран, кота в ванной уже не было, но Ночная услужливо подсказала, что он внизу, возле входной двери. Напряжен и насторожен.
Похоже, василиски его скорее нервируют, чем добавляют уверенности в моей безопасности. И, наверное, об этом стоит подумать, но завтра, однозначно, завтра. Сегодня только душ и спать.
В сон я рухнула, стоило голове коснуться подушки.
А глаза открыла в полной темноте и тишине, настолько плотных, что не было слышно даже шелеста листьев за окном, не было видно даже собственных пальцев, когда я поднесла их почти вплотную к глазам.
Вот только
Я знала, что в этой тишине вместе со мной кто-то был, я чувствовала чужое присутствие, не просто сверлящий спину взгляд, не просто колебание воздуха, а именно присутствие, очень близкое, совсем рядом, почти вплотную ко мне.
Сдавило горло, собственное дыхание походило на отрывистую, частую барабанную дробь: резкое, грубое, гулкое.
- Кто здесь?
«Есь-есь-есь», - повторило безразлично эхо, заставляя вслушиваться почти до ломоты в висках, всматриваться в черное ничто до боли. Но кроме эха мне никто не ответил, а ощущение только усилилось. Я села, подтягивая колени к груди, закрыла глаза, чтобы было проще сосредоточиться и понять, что произошло: где я и как сюда попала, а главноекак из этого всего теперь выбираться. Я не ощущала магии, тени не волновались, дремали Сумеречная и Основная.
- Я чувствую тебя, кто ты?попробовала еще раз, не особенно надеясь на ответ и, на самом деле, совершенно не желая его услышать.
- Мое имя ничего тебе не скажет. Но я рад, что могу говорить с тобой, слышать тебя.
Я застыла, вздернула голову, открывая глаза. Но кроме ночи не увидела больше ничего, кроме эха голосаничего не услышала. Голос шепот. Отчетливый, достаточно громкий и все же лишь шепот.
Я молчала. Ничего не понимала и просто молчала, ожидая следующих слов или действий, или проблеска света, хоть чего-нибудь.
- Не бойся, - прошелестело на ухом.
- Сложно не бояться, когда не понимаешь, где находишься и с кем.
- Это сон, - ответили спокойно, почти безразлично.
А я снова закрыла глаза. Сон так сон. Я уже ничему не удивляюсь. Возможно, зря
- Чего ты хочешь?спросила, замирая в ожидании в темном нигде.
- Просто побыть рядом, - прошелестело почти в самое ухо бархатом чужого голоса.Посмотреть.
И вот, наверное, это признание должно было бы заставить меня насторожиться, послать незнакомца или незнакомку к духам грани и попробовать проснуться, но отчего-то даже мысли подобной не возникло.
Меня снедало любопытство, предвкушение, ожидание. Больше, чем что-либо еще, я желала разобраться в том, что происходит, хотела слушать этот бесполый голос.
- Ты видишь меня? Здесь?
- Нет, не вижу, - вздохнул некто. И этот вздох вышел настолько тихим, что даже мне удалось его едва расслышать, даже в этой плотной и гулкой тишине.И не чувствую.
А меня беспокоил еще один вопрос, которому я никак не могла найти ответ. Как этот некто смог пробраться ко мне в сознание, как обошел щиты? Можно было бы, конечно, списать все на тала и на то, что я открыла ему часть своего разума, но в том-то и дело, что только часть, слишком маленькую и незначительную, чтобы у кота была возможность пробраться дальше, чтобы просочиться в сон.
- Как ты оказался здесь? Это мой сон или твой?
- Наш общий, - казалось, что в голосе слышалась теперь легкая насмешка.
Но много ли можно понять по шепоту? Что вообще можно понять по шепоту?
- Ты не веришь мне
- Нет.
- Кому ты веришь?
- Только себе, и то не всегда, - хмыкнула в ответ.Как тебя зовут? Ты мужчина или женщина? Почему я?
- Слишком много вопросов, ясноглазая, - и от этого последнего слова у меня вдруг все сжалось и скрутилось внутри в тугой, колючий узел, будто кто-то невидимый намотал на кулак мои кишки и потянул в разные стороны.Ты еще не готова услышать на них ответ. Мое имя тебе ничего не скажет, мой пол не имеет значения.
- Не понимаю
- Просто поговори со мной, - настойчиво и твердо, шипением, царапающим нервы и режущим слух, осколками чужой воли.Расскажи о том, где ты, с кем ты?
Ну, это ведь не серьезно, правда? Не может быть серьезно
- Нет. Ты не отвечаешь на мои вопросы, почему я должна отвечать на твои?
- Ты можешь считать меня духом, собственной фантазией. Тут у меня нет тела, и я не могу ничего тебе сделать, - он или она уговаривали так сладко, так тягуче, очень мягко. Пожалуй, даже слишком мягко. Это-то и настораживало и начинало раздражать. Потому что, сколько я ни пыталась, ничего почувствовать не могла. Никакого отголоска силы, никаких намеков, ничего.
- А в реальности? Откуда мне знать, к кому еще ты приходишь и кому еще так сладко поешь?
- Если я скажу, что ты такая одна?
- Ты считаешь, это на что-то повлияет? Брось, хоть раз сработало?
- Ты упрямая. Кое-кого мне напоминаешь, - неизвестный говорил теперь так, как будто рассуждал вслух, как будто в его распоряжении было все время мира, как будто до своего вопроса он не прокручивал его до этого в голове, как будто тот только-только пришел ему в голову. - Скажи, ты счастлива сейчас? Довольна тем, что имеешь, и тем, как живешь? Не хочешь ничего изменить?
- Что такое счастье? Разве можно быть постоянно довольной чем-то?
- И все же, - настаивал шепот, не желая отступать.
- Мне спокойно.
Было, по крайней мере, до недавних событий. Возможно, даже слишком. А незнакомец словно мысли мои прочитал:
- Думаешь, - снова раздалось у самого уха, - в спокойствии счастье? Это твой предел? И ты больше никогда и ничего не захочешь? Страсти и чувства правят живыми существами, подчиняют их себе, заставляют действовать и двигаться. Получается, ты бесстрастна, пуста и мертва внутри?
- Спокойствиене значит отсутствие желаний и смерть. Это всего лишь спокойствие.
- Обманывайся и дальше, если хочешь, - прошептал нежданный визитер в ответ почти зло и исчез Я четко уловила момент, когда он или она ушла. Темнота перестала казаться непроглядной, а тишина такой громкой. Удалось различить собственное дыхание и шорох одежды, слышалось биение сердца.
Я закрыла глаза и позволила себе опуститься на пол, растянувшись во весь рост. Кажется, мне все-таки пора попробовать проснуться, надо разбудить себя.
Утро наступило внезапно и совершенно не вовремя. Мне казалось, что я только-только рухнула в кровать, как мерзкое дребезжание зеркала связи вырвало из блаженной неги. А стоило протянуть к дурацкой вещице руку, я тут же скривилась и застонала.
Голова трещала страшно. Так, будто я вчера снова копалась в мозгах у кого-то из советников Альяра или у его змеи. Солнце, бьющее в глаза, вызывало слезы, мерзкое жужжаниеприступ тошноты. А еще отчего-то казалось, что мне что-то снилось. И это что-то было важным, но вспомнить сон, хотя бы какой-то его отдельный кусок я не могла. Просто темнота.
- Да, - прошипела я, все-таки пересиливая себя и открывая зеркало.
- Госпожа Равен, - голос Зайнаша ввинтился в сознание и заставил сцепить зубы, - вы опаздываете.
- Куда, позвольте поинтересоваться, господин Зайнаш? Не припомню, чтобы назначала вам встречу.
- Что ж я могу освежить вашу память, - отчего-то слишком довольно протянул змей.Вы обещали быть в Магистрате, когда вчера убили еще одну тварь. И должен заметить, вам удалось отрастить поистине удивительных размеров клыки и когти за те несколько оборотов, что мы не виделись.
- Я бы вам поаплодировала, - процедила в ответ, стараясь дышать как можно глубже, - да руки заняты. Буду у вас через оборот.
- Я пришлю за вами
- Не стоит утруждаться, - не дала я василиску договорить.До встречи, господин Зайнаш.
Я захлопнула зеркало и поплелась в ванную, на ходу запуская руку в пространственный мешок. Я не знаю, почему у меня снова раскалывается голова, но знаю, что она мне сегодня нужна в рабочем состоянии даже больше, чем всегда, и на ванную времени нет. А поэтому стоит воспользоваться планом Бе. Бепотому что дрянь я собиралась вливать в себя страшную и после того, как она перестанет действовать, на ногах я вряд ли останусь стоять, зато смогу отыграть себе целый день и кусочек вечера.