Впрочем, их комнат я не видел. Нийю удалось обнаружить в женской раздевалке. Карла вытащила ее
оттуда в коридор, представила нас друг другу, и мы обменялись рукопожатием. Нийя сказала:
- Так вы, мистер Гудвин, можете как-то помочь мне в этом кошмаре? Вам удастся пресечь ужасную ложь этого человека? Правда? Вы обязательно
должны это сделать! Я так надеялась, что Ниро Вулф... мой отец...
Говорила она, словно мурлыкая, но все же ее произношение было лучше, чем у Карлы. Слава Богу, она ничем не напоминала Ниро Вулфа, ведь,
если бы это было так, пожалуй, трудно было бы пройти мимо подобного зрелища, - такую девушку стоило бы показывать в балагане. К тому же - хе-хе!
- он же ее удочерил. У нее, как и у Карлы, были черные глаза и симпатичная фигурка - ну, может, она была на дюйм полнее, чем требовалось; однако
ее подбородок, да и все лицо смотрелись, как картинка, так что общее впечатление от нее, от того, как она говорила, стояла и смотрела на вас,
было странной смесью "подойди ко мне" и "не тронь меня". Поскольку я довольно долго общался с ее отцом, то, наверно, в моем первом беглом
осмотре таилось больше интереса, чем если бы меня познакомили с какой-нибудь другой особой женского пола. С первого взгляда у меня сложилось
мнение, что она умна и привлекательна, но с окончательным приговором я решил повременить, пока не узнаю ее получше. Она заметила, что я
рассматриваю то, что было на ней - некое зеленое одеяние вроде широкого халата, перехваченное спереди поясом, выглядывающую из-под него белую
парусиновую блузку, рейтузы, закатанные носки и гимнастические туфли.
- Я как раз давала урок, - сказала она. - По просьбе Милтана. Он не хочет скандала. Да и никто не хочет, кроме дуралея Дрисколла. Надо же,
какой лгун - у меня на родине знали бы, что с ним делать. Карла сказала, что ему... что отцу сообщили обо мне, ну и вам, наверное, тоже. Только
я не хочу, чтобы об этом узнал еще кто-нибудь. А почему он сам не пришел?
- Ниро Вулф? Тяжелый клинический случай. Он никогда никуда не вылезает из дома, кто бы ни просил.
- Но я все-таки его приемная дочь.
- Я уже понял. Но, заметьте, вы в Нью-Йорке уже несколько месяцев, а найти адрес вашего папочки в телефонном справочнике совсем не трудно.
- Он же бросил меня. Меня всю жизнь учили его ненавидеть. Мне совершенно не хотелось...
- Пока вы не попали в беду. Кажется, вам было три года, когда вы с ним расстались. Впрочем, это не так важно. Меня послали сюда спасти вас
от тюрьмы, и время не терпит. Наверно, у вас достанет ума понять, что мне необходимо знать правду. Что вы делали с пиджаком Дрисколла?
Ее подбородок дернулся, а глаза испепелили меня на месте.
- Ничего. Я и не прикасалась к нему.
- А зачем вы ходили в раздевалку?
- Я туда не заходила.
- Здесь, в школе, есть какая-нибудь девушка, похожая на вас?
- Нет. Очень похожей нет.
- То есть перепутать вас с кем-то другим Дрисколл не мог?
- Нет.
- Что вы делали вчера в то время, когда Дрисколл, по его словам, заметил вас в раздевалке около его пиджака?
- Я давала урок мистеру Ладлоу.
- Урок фехтования?
- Да, на шпагах.
- В большом зале?
- Нет, в маленьком, что в конце коридора.