Майк Резник
Его звали Малиус, и, как следует из Американского скакового справочника, в возрасте от двух до четырех лет он выиграл пять из сорока шести забегов, в которых принимал участие, сменил семерых хозяев, причем больше восьмисот долларов за него не дали ни разу.
Тактика у него была совсем простой: он последним брал старт, последним миновал все повороты, последним выходил на финишную прямую и последним же заканчивал дистанцию.
Ему не давали никаких прозвищ. Если Экстерминатора ласково называли Костоломом, Линкора — Рыжим Гигантом, а Противовеса — Шоколадным Солдатом, то Малиус всегда оставался Малиус, что означало Злобный.
Как выяснилось, он полностью оправдал свою кличку.
Случилось это в Санта-Аните в феврале 1935 года, о чем вам не прочесть ни в Американском скаковом справочнике, ни в «Ежедневной скаковой газете», ни в других специализированных изданиях, поэтому придется поверить мне на слово. Ухаживал за Малиусом Чэнси Макгрегор. Он был жокеем, пока не разжирел, после чего перешел в конюхи, поскольку не мыслил себя вне ипподрома. Чэнси пытался улучшить свое благосостояние, играя на бегах, но ставки на лошадей он делал ничуть не лучше, чем ездил на них. Он питал слабость к тем, что вроде бы улучшают свои результаты, а любой юнец скажет вам, что это верный способ остаться на бобах. Вот и старина Чэнси практически оказался без гроша, так что неудивительно, что в то самое утро он перестал чистить Малиуса, завел его в стойло, а сам начал о чем-то шептаться со сгорбленным человечком, появившимся в конюшне без гостевого пропуска. Пару минут спустя они пожали друг другу руки, затем человечек уколол большой палец Чэнси чем-то острым и подержал его над листом бумаги.
Выигрывать Чэнси начал в тот же день. Поставил на заведомого аутсайдера, который пришел первым, принеся Чэнси двести долларов. На следующий день выигрыш составил семьсот шестьдесят восемь долларов и сорок центов. Чэнси был щедрым парнем, так что деньги у него не задерживались. Он осчастливил многих окрестных девушек, пусть и на время, и даже каждое утро начал приносить в конюшню кусочки сахара. Старина Малиус сахар любил, а потому (обычная лошадь, что с него взять?) заодно полюбил и Чэнси Макгрегора.
Летом того же года, в жаркий июльский день (накануне Малиус проиграл четырнадцатый забег подряд: первым он последний раз каким-то чудом пришел в прошлом октябре), Чэнси усиленно скреб ему бока, когда у стойла вновь появился маленький сгорбленный человечек.
— Время пришло, — шепнул он Чэнси. Губка выпала из руки Чэнси на солому, устилавшую пол в стойле, он сам попятился назад, его глаза вылезли из орбит.
— Но еще только июль. — Голос его дрожал.
— Сделка есть сделка, — пожал плечами человечек.
— Но вы же дали мне два года! — заверещал Чэнси.
— Через своего букмекера ты ставил деньги на пяти ипподромах, — усмехнулся человечек. — И за эти месяцы получил двухлетний выигрыш. Так что пора платить по счетам.
Чэнси продолжал пятиться, Малиус уже оказался между ним и сгорбленным человечком. Тот двинулся следом. Малиус почувствовал, что сахар ему носить будет некому, и с силой выбросил заднюю ногу. Удар копытом пришелся сгорбленному человечку прямо в лоб. Обычного человека он бы убил, но, как вы уже догадались, кроме Чэнси, обычных людей в стойле не было. И маленький человечек лишь тяжело осел на солому.
— Никуда ты от меня не денешься, Чэнси Макгрегор, — прошипел человечек, указывая костлявым пальцем на конюха. — Ты мне за это ответишь. — Он повернулся к Малиусу. — И ты, лошадь, тоже ответишь.
С этими словами человечек обратился в клуб дыма, который медленно растворился в воздухе.