Стэнли открыл уши и вздохнул. Затем, словно ничего необычного не произошло, он поднял чемодан и пошёл дальше по лестнице, жестом пригласив Хелену и её отца следовать за ним.
Так, произнёс отец, крепко стискивая в руках чемоданчик с инструментами. Щёки у часовщика пылали, глаза горели лихорадочным огнём.
Хелене был знаком этот взгляд он часто блуждал на лице родителя, когда девочка возвращалась из школы домой в часовую мастерскую, где отец работал вместе с двумя товарищами. «Посмотри, Хелена, какая филигранная работа, говорил он, склоняясь над золотым брегетом или над изысканными дорожными часами. Взгляни на этот фарфоровый циферблат, изящные стрелки, тонкие пружины. И ведь кто-то же изобрёл такой чудесный механизм!» Хелена обычно улыбалась и ждала, когда отец закончит свою восторженную речь, стараясь припомнить, когда он в последний раз с таким же восхищением говорил о ней.
На этаже под самой крышей вправо и влево от маленькой лестничной площадки тянулись коридоры. Здесь было темнее, окна меньше, стены выкрашены, а не оклеены обоями, деревянный плинтус обшарпан.
Комнаты мистера Уэскотта слева по коридору, сообщил Стэнли. Ваши будут справа.
Мистер Уэскотт спит в людской? удивился отец.
Стэнли пожал плечами:
Все остальные комнаты занимают часы.
Неужели абсолютно все?! в изумлении распахнула глаза Хелена.
Все до единой, с тяжёлым вздохом подтвердил Стэнли.
Окно на площадке было открыто, и порыв свежего воздуха пробрался Хелене под воротник. Звук, похожий на шелест трепещущей на ветру бумаги, пощекотал ей уши. Стэнли и отец, кажется, не расслышали его увлеченно беседуя о распорядке дня и ведении хозяйства, они уже шагали по правому коридору. Хелена бросила взгляд в том направлении, откуда исходил шорох. У входа в противоположный коридор развевался прикреплённый к стене чуть выше человеческого роста листок.
Какой-то рисунок. Хелена поставила клетку с Орбитом на пол, шмыгнула в ту сторону и, встав на цыпочки, взглянула на рисунок. Линии, углы, крылья. Это был подробный карандашный набросок летательного аппарата. Девочка провела пальцем по краям крыльев, вспомнив фотографию аэроплана братьев Райт [1], которую видела в «Лондонском вестнике». Рисунок изображал почти такую же машину.
Тут из-за спины Хелены протянулась тонкая рука и сорвала листок со стены. Кнопка упала на пол. Стэнли, прищурившись, посмотрел на рисунок, потом аккуратно сложил его втрое и сунул в карман пиджака.
Извините, слегка покраснев, сказала Хелена. Я увидела его на стене и заинтересовалась
Любопытство не порок, мягко произнёс Стэнли.
Хелена растерянно похлопала глазами. Что он имеет в виду?
Стэнли вытащил заляпанный чернильными пятнами платок и вытер лоб.
Я и правда очень рад, что вы с отцом решили поселиться здесь. Он повернулся и пошёл прочь, но остановился и оглянулся: Если увидишь ещё какие-то прикреплённые к стене рисунки, пожалуйста, сообщи мне.
Хелена вспомнила запрет Кэтрин обсуждать происходящее в доме. Должна ли она выполнить просьбу Стэнли? Голова у девочки чуть закружилась. Новый дом. Сонмище часов с боем. Рисунки на стенах. Она вдруг почувствовала невесомость, словно поднималась в летающем аппарате, отправляясь в путешествие к неизведанному, и это ей ничуть не понравилось.
Глава 4
Вопросы
Пока они с отцом осматривали новое жилище, в голове Хелены носились мысли.
Почему ты согласился на условия мистера Уэсткотта? взволнованно приступила она с расспросами, как только они остались одни. Её комната была обставлена более чем скромно: кровать с розовым покрывалом и комод. Из единственного окна, выходившего на Трампингтон-стрит, открывался прекрасный вид на университетский городок группу зданий из жёлто-оранжевого и красного кирпича, производящую впечатление спокойной важности.
Отец раскрыл кожаный чемодан и стал передавать Хелене летние платья, юбки, блузы и две поношенные вязаные кофты с заплатами на локтях. Все вещи помялись.
Просто я не понимаю, настаивала Хелена, небрежно бросая одежду на кровать. Зачем ты пообещал этому отвратительному человеку всё наше имущество? И что за беда, если часы вдруг остановятся?
Отец поднял голову.
Мы не вправе осуждать чужие решения, решительно сказал он.