В ходе развития теоретических представлений о НПП в науке сформировались два основных подхода к определению сущности этого правового явления. В основе дискуссии в самом общем виде лежит вопрос о том, следует ли считать НПП минимальной структурной частью текста нормативного акта или минимальным правовым велением.
Характерно, что, определяя юридическую природу НПП, почти все авторы стремятся уйти от прямого отождествления его с формой или содержанием права. Отказываясь от подобной постановки вопроса, большинство исследователей подчеркивают, что НПП не совпадает ни с предложением текста (формой), ни с ПН (содержанием)[27].
Но, тем не менее, акцент все же делается на той или другой стороне явления, и именно этот вопрос лежит в основе проблемы признания НПП начальным элементом системы законодательства или системы права.
От разрешения этой проблемы зависит, поэтому, не только понимание сущности НПП, но и направления дальнейшего его исследования. Взгляды ученых распределились следующим образом.
Первая точка зрения была высказана А. В. Мицкевичем. Мицкевич А. В. Указ. соч.[28], ее сторонниками являются также Л. Ф. Апт, Ю. В. Блохин, Г. А. Борисов, Н. Н. Вопленко, А. П. Заец, А. А. Кененов[29], А. Л. Парфентьев, Л. М. Розин[30] и др. Они признают НПП начальной категорией системы законодательства. Данная научная позиция на сегодняшний день включает два направления. Часть ученых связывают понятие НПП только с отраслевым срезом системы законодательства[31], другие с системой законодательства в целом[32]. Противоположная концепция представлена в работах С. С. Алексеева, Т. Н. Мирошниченко, В. Г. Тяжкого и др. НПП, по их мнению, является первичным звеном системы права[33].
Прежде чем оценить исследовательское значение каждой их названных концепций, отметим еще раз, что большинство правоведов стремятся отграничить НПП и от ПН, и от самого текста правового акта. Еще А. В. Мицкевич выделил два аспекта, две стороны данного правового явления: с одной стороны, оно представляет собой «то или иное логически завершенное положение, прямо сформулированное в тексте акта государственного органа», с другой стороны, содержит «обязательное для всех лиц решение государственной власти»[34]. Впоследствии А. Л. Парфентьев[35], Ю. В. Блохин[36] и др. подчеркивали, что НПП не следует отождествлять ни с ПН, ни с конкретным предложением текста (т. е. не следует делать акцент на какой-то одной стороне данного явления).
В своих крайних вариантах такой подход вступает порой в полное противоречие с общефилософскими положениями о парных категориях формы и содержания. Так, в одной из работ, косвенно затрагивающих понятие НПП, последнее определяется как «смысловая форма выражения ПН», но здесь же указывается, что «вовне НПП выражается в виде статей, пунктов»[37]. Учитывая, что философия не дает никакой промежуточной категории, находящейся между формой и содержанием[38], возникает вопрос: если НПП форма, то почему «смысловая», и почему эта форма нуждается во внешнем выражении, а не сама по себе является выражением содержания?
Очевидно, сложности, возникающие с отнесением НПП к форме или содержанию права, свидетельствуют только об одном о том, что НПП и есть единство формы и содержания, и есть само право, его нерасчленяемый минимальный элемент. Именно на это в свое время указал С. С. Алексеев, подчеркнув, что в НПП наиболее ярко выражено органическое единство содержания и внешней формы в праве[39].
В этой связи вполне оправданно стремление многих авторов рассмотреть НПП как начальный элемент системы права. Основная трудность, с которой при этом сталкивается исследователь, состоит в том, что традиционно первичным элементом системы права признается ПН.
Проблема эта решается по-разному. С. С. Алексеев во избежание простой замены одного понятия другим вводит категорию идеальной структуры права, в основе которой лежит логическая ПН, и главной структуры, включающей НПП. Идеальная структура выражает логические связи, композицию права[40]. Это как бы идеальная модель (образ) реально существующей главной структуры, непосредственно отраженной в законодательстве[41].