– А если даже и прочту, все равно не поверю.
Блондинка смерила меня ледяным взглядом, но не шелохнулась и продолжала преграждать мне доступ в собственный дом.
– Это ваше последнее слово? – спросила она.
– Последнее, – отрезал я, ожидая, что она вот‑вот примет боксерскую стойку и начнет доставать меня короткими прямыми левой. Но вместо этого блондинка наставила на меня палец и повела такую речь:
– Позволь кое‑что тебе сказать, милок. Не такому хмырю шутить шутки с малышкой Герти, так что наберись‑ка ума.
– Малышка Герти? Это вы, что ли?
– Ну, ты и штучка! – воскликнула она. – Хватит валять дурака. Читай письмо!
– Вы и впрямь хотите дотянуть эту бодягу до конца?
– Читай!
– Ну, ладно. Прошу прощения, но я хочу открыть дверь. Посторонитесь, пожалуйста.
Она посторонилась. Я повернул ключ и пропустил гостью в дом.
– О, как мило, – молвила она, обозревая гостиную. – Конечно, тут не помешала бы настоящая мужская рука...
– Вот вы этим и займитесь, – буркнул я и направился к телефону.
Секунд пять она изумленно смотрела на меня, потом вдруг издала похожий на лай смешок и сказала:
– Ага, оказывается, под его маленьким хвостиком прячется остренькое жальце, – блондинка швырнула свою суму из патентованной кожи на диван, который скрипнул и попытался отпрянуть прочь, и спросила:
– Тут у тебя выпить не найдется? Не персиковое бренди, а что‑нибудь другое?
– Едва ли вы засидитесь, – ответил я и начал набирать служебный телефон Райли.
– Не выставлял бы ты себя безмозглым сивым мерином, дорогуша, посоветовала блондинка, бродя по гостиной, разглядывая живописные полотна на стенах и морщась. – Позвони сначала Добрьяку и спроси, знает ли он Герти Божественную Душу и Мирские Телеса. – Она подняла руки, потянулась, повернулась ко мне и опустила пятки на пол, произведя тем самым довольно громкий хлопок. Блондинка казалась совершенно уверенной в себе. Но разве не таковы все мошенники на свете? Разве не были уверены в себе тот однорукий, или Клиффорд, или самозванный легавый нынче утром?
Да, но ведь я уже дал маху, науськав Райли на Добрьяка. Может быть, сейчас я совершу еще одну большую ошибку? Я бросил накручивать диск, положил трубку, отыскал телефонный справочник, а в нем – номер Добрьяка, и позвонил ему.
– Черт побери, да это мой любимый клиент, – масляным голоском проговорил он. – Человек, на которого я намереваюсь подать в суд за нанесение ущерба моему доброму имени. Ха‑ха...
– Вы когда‑нибудь слышали о Герти Божест...
– Что?! Герти Дивайн?! – Он встрепенулся, словно я огрел его пастушьим кнутом. – Где вы слышали это имя?
– Она сейчас здесь.
– Гоните ее вон! Не слушайте ее речей, ни слова не слушайте! Как ваш поверенный, Фред, я настоятельно... я страстно призываю вас немедленно спровадить эту женщину восвояси!
– Лучше бы вы, право слово, не называли меня Фредом, – сказал я.
– Выставьте ее вон, – чуть успокоившись, проговорил Добрьяк. – Вон ее, и дело с концом.
– Она говорит, что принесла письмо от дядюшки Мэтта, – сообщил я и снова вывел его из себя.
– Не читайте! Не берите в руки! Зажмурьтесь! Заткните уши! Выпроводите ее вон!
– Может, позвонить Райли?
– Боже мой, нет! Просто выставьте ее за дверь!
– Можно вопрос? Кто она такая?
Последвало короткое молчание, во время которого Добрьяк успел взять себя в руки.