Уэстлейк Дональд Эдвин - Дурак умер, да здравствует дурак стр 16.

Шрифт
Фон

– Почему бы вам не присесть, сэр? – спросил я.

– О, чай! – воскликнул Уилкинс, выхватывая у меня чашку. Он улыбнулся мне лучезарной лживой улыбкой и сказал:

– Наслышан, что вам привалило счастье. Вот, зашел поздравить.

– Наслышаны? Каким образом?

– Позвонил властям. Как вы это назвали? Мошенническая управа?

Полюбопытствовал, как у вас все прошло нынче утром.

– И вам сказали?

– Я представился соседом, другом. Вежливый молодой человек. Очень мне помог.

– Понятно, – я покосился на чемодан. – А... э... что там?

Он опустил глаза и улыбнулся как никогда широко.

– Труд всей жизни, мой мальчик. Все хотел вам показать, да только сейчас собрался.

– Труд всей жизни? Это имеет какое‑то отношение к военно‑воздушным силам?

Уилкинс ухмыльнулся, подмигнул, состроил несколько весьма примечательных мин и лукаво ответил:

– Можно сказать и так, мой мальчик, можно сказать и так.

Я и не понимал, что происходит, и, честно говоря, не хотел понимать, поскольку мысли мои занимала Герти Дивайн. Подойдя к своему креслу для чтения, я уселся в него с чашкой в руках. Уилкинс мог либо понять и принять намек и сесть, либо продолжать стоять на часах, а то и на столетиях, возле своего чемодана. Пусть решает сам.

Уилкинс смотрел на меня алчным взглядом и явно ждал, когда я выкажу пылкое любопытство по поводу его проклятущего чемодана, но, когда до него, наконец, дошло, что пылкости не предвидится, он метнулся к креслу‑качалке, поставил чашку на мраморный столик слева от себя и сказал:

– А у вас и впрямь уютное жилище. Обставлено по высшему разряду.

– Большое спасибо.

– Нынче поди достань добротное убранство.

– Воистину так, – согласился я.

– Особенно, когда живешь на пенсию. В стесненных обстоятельствах не больно размахнешься, правда? – он то ли гавкнул, то ли хихикнул, взял чашку и отпил большой глоток.

– Просто надо делать покупки с оглядкой, – сказал я, гадая, о чем мы ведем речь и почему вообще ее ведем. И тут стоявший посреди комнаты чемодан начал расти. Не в буквальном смысле, конечно, а лишь в моем сознании. Пока Уилкинс суетился вокруг чемодана, мне было ровным счетом наплевать на эту штуковину, но теперь, когда мы, вроде бы, завели разговор о мебели, покупках, недоедании и еще бог знает о чем, а о чемодане напрочь забыли, я вдруг начал задумываться о его загадочном появлении посреди гостиной, да еще со всеми этими кожаными ремнями и почерневшими от времени пряжками.

Интересно, что там, внутри? Каково содержимое этого баула? Может, модель самолета? Чертежи космического корабля? Боеголовка водородной бомбы?

– Что по нынешним временам нужно человеку, так это деньги, да побольше, – продолжал тем временем Уилкинс, не замечая моего растущего любопытства. – И притом наличными. Конечно, лучше всего разбогатеть так, как это сделали вы: взять да и получить наследство, не ударив пальцем о палец. Зачем суетиться, когда все само идет в руки? Но людям менее везучим приходится тащить, что плохо лежит, стараться свести концы с концами и надеяться, что удастся отложить малость, а если повезет, то и зажить припеваючи.

Хотя эта речь была произнесена дружелюбным тоном, бодренько и без задней мысли, я испытал чувство вины оттого, что на меня вдруг свалилось не нажитое тяжким трудом богатство. И сказал:

– Полагаю, при четко определенном доходе порой нелегко...

– Недолго ему таким оставаться, – бодрее прежнего возвестил Уилкинс и кивнул на свой чемоданище. – Вот в чем все дело. Там лежит изрядный куш.

– Да, вы, кажется, хотели что‑то мне показать, – проговорил я, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно беспечнее, и в меру сил скрывая любопытство.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке

Популярные книги автора