" И примечательно! - когда бы вы их ни встретили, они мечутся как угорелые - этот сюда, тот туда, и вечно им некогда. "Куда вы бежите?" - "Куда мы бежим? Вот видите же, ха-ха, бежим, все надеемся - не удастся ли что-нибудь урвать, чтобы достойно справить субботу..."
Достойно справить субботу это - предел их мечтаний. Всю неделю готовы они трудиться, работать до седьмого пота, ни есть, ни пить, грызть землю, почернеть от забот - только бы справить субботу. И поистине, когда наступает милая святая суббота - пропадай Егупец, пропадай Одесса, пропадай даже Париж! Говорят, - и это, возможно, действительно так, - что с тех пор, как существует город Касриловка, не было там случая, чтобы еврею пришлось, не приведи господь, голодать в субботу. Ибо возможное ли дело, чтобы у еврея на субботнем столе не было рыбы? Если нет у него рыбы, есть у него мясо; а нет у него мяса, есть селедка; а нет у него селедки, есть хала; а нет у него халы, есть хлеб с луком; а нет у него хлеба с луком, он займет у соседа; в следующую субботу сосед займет у него: "Весь мир - это колесо, и оно вертится..." - приводит пословицу касриловец и рукой изображает, как вертится колесо... Когда у маленьких людей дело доходит до острого словечка, их ничто не остановит, ради красного словца они не пожалеют, как говорится, ни мать, ни отца. На белом свете про них рассказывают такие истории, которые подчас кажутся небылицами, но можно смело поручиться, что это сплошь подлинные происшествия.
Рассказывают, к примеру, об одном касриловце, которому осточертело голодать в Касриловке, и он пустился в поисках счастья странствовать по свету, стал эмигрантом и пожаловал аж в Париж. Разумеется, загорелось ему попасть там к Ротшильду. Ибо возможно ли, чтобы еврей был в Париже и не повидался с Ротшильдом? Но вот незадача - не допускают. "В чем причина?" - "Рваный кафтан". - "И умники же вы! - толкует еврей. - Будь у меня цел кафтан, каких таких благ ради стал бы я приезжать в Париж?" Словом, дело плохо. Но наш касриловец не теряется и находит выход. Он набирается духу и обращается к стражу, стоящему у дверей: "Иди, скажи барину, что к нему прибыл не попрошайка, упаси бог, а еврей - купец, и привез ему такой товар, какого не раздобыть в Париже ни за какие сокровища мира".
Услышав такие речи, Ротшильд, любопытства ради, повелевает ввести к нему этого самого купца. "Шолом алейхем!" - "Алейхем шолом!1 Садитесь. Из какого вы края?" - "Из Касриловки". - "Что скажете хорошего?" - "Что мне вам сказать, пан Ротшильд? Дело заключается вот в чем: у нас толкуют про вас, что вы находитесь, не сглазить бы, при недурном достатке, про меня будь сказано иметь бы мне хоть половину того, трети - и той, пожалуй, хватило бы. Ну, а до почета, надо думать, вы тоже не очень жадны, ибо - у кого денег полон ящик, тот миру и указчик. Так чего вам не хватает? Одной вещи - вечной жизни. Ее-то я и привез, чтобы продать вам".
Услышав про вечную жизнь, Ротшильд говорит ему: "А дорог ли товар, во сколько это обойдется?" - "Это вам будет стоить ни много ни мало (тут наш касриловец призадумался), ни много ни мало - три сотни". - "Может, будем торговаться?" - "Нет, пан Ротшильд, не пойдет. Пусть бог пошлет мне столько благословений, на сколько больше, чем три сотни, я мог бы вам назвать, - но так и быть, сказано - пропало". Так говорит ему касриловский еврей, и Ротшильд, разумеется, вынимает и отсчитывает ему наличными три сотни - одна в одну. Наш касриловец прежде всего опускает эту толику наличных в карман и обращается к Ротшильду с этакой речью: "Ежели желаете жить вечно, мой вам совет - покиньте вы этот шумный Париж и махните-ка лучше со всем своим скарбом к нам, в Касриловку, и тогда вы вовеки не умрете, потому что с тех пор, как существует наша Касриловка, не было случая, чтобы у нас умер богач..."
Приключилась и другая история - одного из касриловцев занесло аж в Америку...