- Ax! - сказал Питу с чувством. - Для меня она все равно что умерла: она выгнала меня из дому.
- Простите, - сказала Бийотова дочка с хохотом, - значит, вы даже не можете ее оплакать - а это бы вас так утешило.
И Катрин расхохоталась еще громче, снова изумив Питу.
- Но разве вы не слышали: она выгнала меня из дому! - воскликнул бывший школяр в отчаянии.
- И что с того! Тем лучше, - отвечала Катрин.
- Хорошо вам смеяться, мадмуазель Бийо; у вас, должно быть, очень веселый нрав, если чужие беды вас совсем не трогают.
- А кто вам сказал, что я вас не пожалею, господин Анж, если с вами приключится настоящая беда?
- Вы меня пожалеете, если со мной приключится настоящая беда? Но разве вы не знаете, что мне не на что жить?
- А я вам опять скажу: тем лучше.
- Но что же я буду есть? - спросил Питу. - Ведь должен человек что-то есть, а я и так всегда голоден.
- Выходит, вы не хотите работать, господин Анж?
- Работать? А кем? Господин Фортье и тетушка Анжелика тысячу раз твердили мне, что я ни на что не годен. О, если бы меня отдали в учение к плотнику или каретнику, вместо того, чтобы готовить меня в аббаты! Решительно, мадмуазель Катрин, решительно надо мной тяготеет проклятие!
И Питу в отчаянии всплеснул руками.
- Увы! - сочувственно сказала девушка, знавшая, как и все в округе, горестную историю Питу, - вы во многом правы, дорогой господин Анж, но... Отчего бы вам не сделать одну вещь?
- Какую? - воскликнул Питу, готовый уцепиться за совет мадмуазель Бийо, как утопающий за соломинку, - какую, скажите?
- У вас, кажется, есть покровитель?
- Да, господин доктор Жильбер.
- Вы, должно быть, дружили с его сыном, который тоже учился у аббата Фортье?
- Еще бы! Больше того, я несколько раз спасал его от взбучки.
- Так отчего бы вам не обратиться к его отцу? Он вас не оставит.
- Вот беда-то! Я бы непременно к нему обратился, если бы знал, где его искать; но, быть может, это известно вашему отцу, мадмуазель Бийо: он ведь арендует свою ферму у доктора Жильбера.
- Я знаю, что он наказал отцу пересылать одну часть арендной платы в Америку, а другую вносить на его счет одному парижскому нотариусу.
- Ох! - вздохнул Питу. - Америка - это так далеко.
- Неужели вы поедете в Америку? - спросила девушка, почти испуганная решимостью Питу.
- Я, мадмуазель Катрин? Что вы! Ни за что! Нет. Если бы мне было, где жить и что есть, я прекрасно чувствовал бы себя во Франции.
- Прекрасно! - повторила мадмуазель Бийо.
Анж потупился. Девушка замолчала. Молчание продлилось несколько минут.
Питу погрузился в мечтания, которые сильно удивили бы такого логичного человека, как аббат Фортье.
Поначалу смутные, мечтания эти внезапно засияли ярким светом, а затем затянулись некоей дымкой, из-под которой продолжали сверкать искры, чье происхождение таинственно, а источник неизвестен.
Меж тем Малыш тронулся С места, а Питу двинулся вперед рядом с Малышом, придерживая одной рукой корзины. Что до мадмуазель Катрин, погрузившейся в мечтания не менее глубокие, чем грезы Питу, она опустила поводья, не боясь, что скакун понесет.