Литературовед А. В. Чичерин в своё время убедительно обосновал подлинность пушкинской строки «Тёмный твой язык учу», объяснил причину её подмены: «Именно эта важнейшая строка изъята из лирики Пушкина. В десятитомном издании Академии наук эта строка не приводится даже и в комментариях, она совершенно скрыта от читателя. Замена этой логически необходимой строки вялой, газетной строкой Смысла я в тебе ищу, внесение дурной рифмы, невозможной в завершённом произведении Пушкина, столь же невозможное для Пушкина топтание на месте тавтология самая пресная, всё это вызвало в своё время негодование многих пушкинистов, в том числе Н. К. Гудзия, С. Н. Дурылина, Г. И. Чулкова, но педанты настояли на своём, и читатель привыкает к происшедшей замене. Чем же объясняется эта замена?
Стихотворение это впервые появилось в первом посмертном Собрании сочинений Пушкина с изъятой в современных изданиях строкой. В таком виде оно и вошло в сознание читателей нескольких поколений.
Наборная рукопись обнаружена не была. А в черновиках поэта был найден текст с окончанием: Смысла я в тебе ищу. Кто внёс последующее исправление? Поэтическая логика этого стихотворения, как мы видели, настойчиво говорит о том, что Пушкин сам завершил это стихотворение, и именно в таком завершённом виде, с заключительным звеном: Тёмный твой язык учу, оно попало в печать. Логика образа должна бы убеждать сама по себе. Но не всех она убеждает. Требуют фактов, документов, а их нет. Высказывают предположение, что стихи были опубликованы с поправкой Жуковского. Этого тоже ни доказать, ни опровергнуть нельзя. Ведь рукописи с поправкой Жуковского тоже нет. Можно поэтому сомневаться в подлинности этой строки, но скрывать её от читателя нельзя В этой концовке Пушкин остаётся самим собою: Учусь удерживать вниманье долгих дум, Учуся истине, Тёмный твой язык учу. Мне хочется повторять эту строку, чтобы читатель её запомнил и твёрдо знал, как на самом деле заканчиваются Стихи, сочинённые ночью во время бессонницы» (А. В. Чичерин. «Очерки по истории русского литературного стиля». М., «Художественная литература», 1977). Значит, после гибели А. С. Пушкина долгое время стихотворение это публиковалось со строчкой «Тёмный твой язык учу». Несколько поколений читателей знали его именно таким. Что же произошло? Что стало причиной и поводом для внесения правки? Вослед за А. В. Чичериным мы задаёмся вопросом: «Чем объясняется эта замена?» И поскольку внятного и убедительного объяснения такой «правки» нет, остаётся считать «причиной» соображения не поэтические, не текстологические, не филологические, а то, что «педанты настояли». Причём, вопреки возражениям известных, серьёзных пушкинистов. То есть, надо полагать, преобладание в обществе получило мнение «педантов», позитивистов, для которых тайн человеческих не существует. На все случаи должен непременно быть «документ», справка, то есть гармония должна поверяться алгеброй, что исключает всякую необходимость гармонии, поэзии Уже только эта беспричинность вмешательства в пушкинский текст, казалось, должна была побудить последующих филологов и издателей пересмотреть эту «правку» и вернуться к тексту А. С. Пушкина. Тем более, что в такой замене различается преднамеренность и умысел. Разве не внесение этой, долгое время публиковавшейся строчки, в комментарии академических изданий, где она должна быть обязательно, не говорит об этом? Но ничего подобного не произошло. Более того, необходимость возвращения к пушкинскому подлиннику оспаривается.
К примеру, Геннадий Красухин считал, что публикация этого стихотворения со строчкой «Тёмный твой язык учу» была недоразумением: «Но имя Пушкина стояло под этим по недоразумению. Последняя строчка Жуковского. Это он после смерти Пушкина так поправил показавшуюся ему небрежной рифму хочу ищу. И такая редактура сейчас же отразилась на стихотворении, исказила его».
«Смысла я в тебе ищу» сказал Пушкин, и эта фраза увенчала череду его вопросов: «Что ты значишь?», «от меня чего ты хочешь?» («В присутствии Пушкина», М., «Советский писатель», 1985). Основание для «правки» что это якобы строчка Жуковского. Да, В. А. Жуковский позволял себе делать изменения в публикуемые им стихотворения А. С. Пушкина. Но нет никаких доказательств, что он «правил» и это стихотворение. Г. Красухин же выводит принадлежность «правки» Жуковскому из его мироощущения, склонности его к мистицизму, к «тьме» и мечтательности, что явно несостоятельно. На это А. В. Чичерин справедливо писал: «Говорят ещё, что тёмный твой язык в духе самого Жуковского и будто бы даже не в духе ясного и дневного Пушкина. Но говорящие так как будто и не читали Ночь, Заклинание, Бесы У Пушкина и мрак, и спящей ночи трепетанье, и ночные шорохи и шумы ведут к невозможной у Жуковского отчётливости и такой прояснённости мысли, которая приглашает вас к пониманию ещё незнакомого, но в себе самом ясного и доступного языка». Не выводится из этого авторство «правки» Жуковского. Если же это дописал он, то «Позволительно только заметить, что если бы и была такая поправка, то нужно было бы признать, что Жуковский завершил стихотворение гениально и совершенно в том духе, как оно начато и как шло до последней, заключительной строчки». (А. В. Чичерин).