Национальноесамолюбие
голландцев видело в нем современного Митридата, угрожающего их республике.
Народпитал кде Виттам двойнуюнеприязнь. Вызываласьона,с одной
стороны,упорнойборьбойэтихпредставителейгосударственнойвластис
устремлениямивсейнации,сдругой--естественнымразочарованием
побежденногонарода,надеющегося, что другой вождьсможет спастиегоот
разорения и позора.
Этим другим вождем,готовым появиться, чтобы дерзновенно начать борьбу
с Людовиком XIV, и был Вильгельм, принцОранский,сын Вильгельма II,внук
(через Генриету Стюарт) Карла I -- короля английского, тот молчаливый юноша,
тень которого, как мы уже говорили, вырисовывалась за идеей штатгальтерства.
В 1672 году ему было 22года. Его воспитателем был Ян де Витт, стремившийся
сделать из бывшего принца хорошего гражданина. Он-то и лишил егонадежды на
получениевластисвоимэдиктом об упраздненииштатгальтерства навечные
времена.Но страхперед ЛюдовикомXIV заставил голландцевотказатьсяот
политикивеликогопенсионария,отменитьэтотэдиктивосстановить
штатгальтерство для Вильгельма Оранского.
Великийпенсионарий преклонился передволей сограждан; но Корнельде
Виттпроявил больше упорстваи,несмотрянаугрозы смертьюсостороны
оранжистскихтолп,осаждавших его домавДордрехте,отказался подписать
восстанавливавшийштатгальтерствоакт.Толькомольбыирыданияжены
заставили его, наконец, поставить свою подпись под этимактом, но к подписи
он прибавил две буквы: V.С. -- то есть vi coactus -- "вынужденный силой".
И только чудом он спасся в этот день от своих врагов.
ЧтокасаетсяЯна де Витта,то ион ничего не выигралот того,что
быстрее и легче склонился перед волей сограждан. Спустя несколько дней после
этого события на него было произведенопокушение, -- пронзенный несколькими
ударами кинжала, он все же не умер от ран.
Эгонеудовлетворило оранжистов. Жизньобоих братьев была постоянной
преградой их замыслам. Они изменили свою тактику и пытались достичь клеветой
того, чегонемогливыполнить припомощикинжала, рассчитываявлюбой
момент, когда будет нужно, вернуться к первой своей тактике.
Не всегда случается,чтобы для выполнения великого историческогодела
появлялся стольже великий деятель. Когдажетакое совпадение происходит,
история тотчас жеотмечает имя такого деятеля, чтобы иммогливосхищаться
потомки.
Нокогдасамчертвмешиваетсявлюдскиедела,чтобыпогубить
какого-нибудь человека или целое государство, редко бывает, чтобы у него под
рукой не оказалось подлеца, которому достаточно шепнуть на ухо одно слово --
и он тотчас же примется за работу.
Таким подлецом,в данных обстоятельствах оказавшимся весьма подходящей
для черталичностью,явился, как мы уже,кажется,говорили,Тикелар, по
профессии врач.