А гул?
Наверное, сейсмическая активность, о которой предупреждал штаб, пожал плечами Ливанов.
Если она, нам предстоят сложности, нахмурился Удатный. Подводное извержение вулкана или сдвиг тектонических плит, чреваты. После чего задумался.
О квакерах было известно мало. Впервые в океане их стали фиксировать еще советские атомоходы при прорыве натовского противолодочного рубежа «СОСУС». В районах мыс Нордкап Медвежий остров Гренландия Исландия Фарерские острова. Поначалу считалось, что это акустические сигналы донных подводных буев, но, когда аналогичные стали встречаться в Атлантике, эта версия отпала. Налицо были неизвестные объекты перемещавшие под толщей вод на огромных скоростях и самых разных глубинах. Причем явно интересовавшиеся атомными подлодками. Но в контакты они не вступали, а от преследования мгновенно уходили. Бесследно растворяясь в океане. Явление было начали изучать, но СССР канул в лету, и все похерили до лучших времен. Как многое другое.
Значит так, вышел из размышлений командир, обведя глазами присутствующих. Всяческий треп на борту по поводу сегодняшнего контакта запрещаю. А о нем доложим в штаб. У них головы большие. Пусть думают.
Добро, кивнули заместитель со старпомом.
Оба полностью разделяли принятое Удатным решение, поскольку лишние разговоры не способствовали выполнению боевой задачи, а изучение аномальных явлений в компетенцию подводников не входило.
Ночью очередной доклад ушел на материк, откуда был получен туманный ответ «Усилить бдительность».
По принципу «еще смирней», саркастически высказался по этому поводу командир. Отдавая распоряжение заместителю со старпомом.
В сарказме была известная справедливость.
Предшествующие годы, бывший Министр обороны Сердюков, прозванный у военных «табуреткиным», вместе с армией целенаправленно разваливал флот. Продавая с молотка корабли и военные объекты. А еще вышибая последних думающих генералов с адмиралами, с назначением на их места бездарей. Теперь Министерством руководил новый, ставший делать все наоборот. Но «дубов» в высших штабах, в том числе Морском, по прежнему хватало.
Глава 2. Катастрофа
За неделю до окончания боевого дежурства в квадрате и перехода в базу, на крейсере стала твориться чертовщина.
Сначала к доктору, майору медицинской службы Давыдову, готовящему у себя в медчасти отчет о выполненной работе, зашел трюмный мичман из БЧ-5* по фамилии Ясень.
Тэкс, с чем пожаловал? оторвался от бумаг эскулап. Присаживайся.
У меня того, видения, опустился на кушетку Ясень, комкая в руках пилотку.
Вот как? подозрительно оглядел его Давыдов. Давай конкретней.
Утром на вахте осматривал седьмой отсек, а там, в выгородке реактора, человек. Или что-то вроде того, грустно вздохнул мичман.
И что он там делал?
Стоял, глядя на меня в иллюминатор, прошептал пациент. Голый и вроде как из воды. Так мне показалось.
Креститься надо, если кажется, нахмурился майор. Покажи язык.
А-а-а.
Довольно.
Затем, встав, Давыдов осмотрел у Ясеня склеры глаз, а заодно проверил коленные рефлексы.
Спишь как, нормально?
Да вроде ничего, кивнул бритой головой мичман.
Вот тебе бром, извлек из медицинского шкафа фольговую облатку врач. -Будешь принимать три раза в день после еды. Свободен.
Благодарствую, поднялся с кушетки Ясень.
«Конец плавания вот и видится чего нет» подумал медицинский начальник, когда тот звякнул снаружи клинкетом двери. После чего вновь занялся бумагами.
Вторым, спустя сутки, к Давыдову обратился особист*. Они всегда ходили на боевые службы с экипажами. Этот был в звании капитана 3 ранга, по фамилии Свергун. Рыжий и с хитрыми глазами.
Контрразведчик постоянно навещал отсеки рубки и посты, по каким-то своим делам, а еще был соседом доктора по медизолятору. Где они вместе обитали.
После одного из таких вояжей, нередко совершаемых по ночам, особист вернулся необычно бледным.
Давыдов еще не спал, и, сидя в амбулатории, что-то налаживал в медицинском осциллографе.
Послушай, Владимир Николаевич налив в стакан воды и жадно ее выхлебав, уселся Свергун напротив. Как ты относишься к привидениям?
Медицинская наука их отрицает, бормотнул врач, копаясь в приборе. Как и другие. А собственно в чем дело?