Лангер неохотно вылезал наружу, в пекло.
Он успел за почти три часа встретиться со связными. Оба были немцы, судя по произношению, откуда-то «сверху», о чем их, разумеется, не спрашивал.
Договорились быстро Курт, невысокий, до удивления мало загоревший, если не сказать, бледный, выслушал краткую инструкцию Лангера. Они встречались возле Steinkirche в Верхнем «Немецком» городе. Оттуда им предстояло добраться до того самого рейнджерского поста, о котором сообщил Вилли Лангер.
Второй из связных, мулат, говоривший свободно по-немецки («саксонский», определил Лангер «даже лейпцигский акцент»), улыбался, но оставался непроницаемым.
«Встречаемся на пятом километре, с выезда на указатель «Овамбо», там примите от меня снаряжение» Лангер озабоченно посмотрел на часы времени до обещанного дядей вертолета оставалось совсем впритык, всего полтора часа. Таким же озабоченным он ушел со встречи, едва кивнув своему кратковременному другу.
«Got set?» Лангер не понял. Водитель всплыло из жары его имя «Нкадемо» переспросил : «All done?» «Да», скорее кивнул Лангер. «Steinkirche..5 kilometers to Ovambo at the gaz station». Нкадемо широко улыбнулся и показал Лангеру на ремень. Лангер помедлил, соображая, и пристегнулся.
Машина, скрипя и выстреливая из-под шин очередями мелких камней, неслась вверх. Рощи проносились как нестойкие облака, открывая взору очередной обособившийся район Виндхука. У Лангера голова тряслась от дикой езды, и постепенно он провалился в сон, выбиваемый оттуда время от времени при заносах
Дядю Вилли Лангер увидел сразу за разъехавшимися воротами. Он стоял метрах в десяти от них, не скрывая напряжения ожидания
Лангер старался понять роль дяди во всей истории. Он возвращался много раз к своему тогдашнему приключению, и теперь, после разговора с Рахимом, вдруг пришла неоспоримая ясность он, Лангер-младший, послужил необходимым, но все-таки второстепенным, звеном между раскрученным механизмом и другим, готовым к движению, которому недоставало лишь короткого контакта для передачи материализовавшейся воли.
Но, видно, забуксовавшей силы не хватило для полного завершения усилия. И все пошло совсем не по плану. Еще тогда ему казалось странным, что вся его миссия состояла из этапов, каждый из которых приходилось преодолевать безо всякой поддержки, с риском его не пройти. Точно те, кто его послал до самого окончания не были уверены в его, Лангера, пригодности, и новый этап становился следующим экзаменом на выживание. У него до сих пор оставалось убеждение, что им пожертвовали уже в самом начале. А его возвращение вызвало всего лишь кратковременное удивление у людей, занятых передвижением фигур в Игре, ставки и цены которой были куда как выше его, Лангера, жизни и никому до конца не ясны.
Все-равно начало всех движений зарождалось глубоко внизу, куда не утруждали бросить взора те, кто были заняты Наверху. Но как часто эти невидимые движения, зачастую бессмысленные, становились загадочными для тех, кто эти движения затеял. И нередко ломались все замыслы, подтверждая в который раз простую истину невозможно предотвратить естественные движения душ. И раз уже совершенные, нельзя было отменить результаты, произведенные ими.
Лангер отказался после раздумья от дядиного предложения и отправился на машине, за рулем которой сидел теперь уже неразговорчивый белый. В течение всех трех часов гонки по тряской, каменистой дороге он произнес лишь несколько слов, предупреждая седока об опасных поворотах.
Водитель затормозил на въезде в узкий каньон, в котором едва могли разъехаться две машины. Лангер недоуменно посмотрел на него.
«Jetzt warten bis ein Signal kommt», был ответ. Лангер кивнул и снова стал смотреть в лобовое стекло. Облако желтоватой пыли, поднятое колесами, лениво догнало их, окутало машину и неспеша рассеивалось в безветренном воздухе, снова открывая глазу окрестности. Вид снаружи был уныл рощи остались на холмах, перед каньоном росло несколько чахлых изогнутых деревьев со сводящей с ума синеватой листвой. Солнце дальше передвинулось по вертикальной черте в небе, плавкая жара неумолимо разогревала машину внутри. Лангеру хотелось спросить, сколько еще ждать, но тут дрогнул край обочины. Водитель повернулся к Лангеру, посмотрел внимательно в глаза :
«Es ist die Zeit», и пригласил выйти.