Война между сыновьями и пасынками Владимира Святославича заканчивалась. Погибли под вражьими мечами Борис, Глеб и Святослав, затерялись где-то не то в Валахии, не то в Паннонии следы Святополка, ставшего Окаянным, отгремела битва на Судоме, окоротившая желания молодого полоцкого князя Брячислава Изяславича («да, да, твоего отца, Всеславе!»). Киевская господа уже смирилась с тем, что на каменном престоле сидит хромой новогородский князь Ярослав, когда от Лукоморья и Тьмуторокани пришла новая ратная гроза.
Мстислав Владимирич захватил Чернигов играючи. В Тьмуторокани северскую землю считали своей у северы и тьмутороканских русинов даже и выговоры схожи, а у многих небось и общая родня сыщется, если подумать. Словенск язык шёл к Лукоморью и Трояньей земле из Северы сотни лет по Дону и Донцу, тянулся к ласковым синим волнам Сурожского и Русского морей. И дороги были проторены, и станы ведомы, и припасы запасены. И добежала тьмутороканская дружина Мстислава Владимирича до Чернигова как по торной дороге римской.
От Чернигова Мстислав прянул сразу к Киеву и не вышло. Кияне затворили ворота, не желая отвергаться от своей присяги Ярославу, и Мстислав, чтобы не ломать зубы о киевские тверди, воротился в Чернигов. Ярослав же поступил так, как привык поступать, как привыкли ждать от него все на Руси привёл варягов.
Но Листвен показал, кто чего стоит
Над вечерней степью ржали кони.
Бой закончился, и войско расползалось в разные стороны по щедро напоенному кровью лугу, с трудом расцепив мёртвую хватку ну горле другого войска, разбитого и размётанного по полю.
Ярослав бежал, победа была чистой и неоспоримой. Варяги, гроза северных морей, почти все полегли под русскими и северскими мечами Мстиславлей дружины.
Бахари потом долго-долго ещё будут петь по всей Руси об этой битве, оплакивая полёгших в ней полян и северян, словен и кривичей, варягов и тьмутороканцев.
А потом вдруг случилось то, чего никто не ждал, хмуро сказал Брень, и сильно (так, что даже осталась красная полоса на коже) потёр пальцем нахмуренный лоб. Словно пытался силой разгладить застарелую вертикальную морщину между седых бровей.
У мальчишек вытянулись лица. Вестимо, каждому любо слушать про бои да походы, про одоления на враги. А тут непонятное
Что? первым не выдержал Витко.
Всеслав молчал.
Мы все ждали от князя, что он снова ринет на Киев, медленно, словно сам себе напоминая, как было, продолжил рассказывать гридень. А он вдруг послов к Ярославу отправил мириться. Сделал дело наполовину, не дорубил лес
Почему? с какой-то обидой даже спросил Витко.
Иные потом говорили мол, обиделась на Мстислава Владимирича северская земля за его слова некие, всё так же задумчиво сказал Брень. Сказал князь: как-де не радоваться вот варяг лежит, а вот северянин, своя же дружина цела. Да только то неверно коли бы обиделась за такое на князя Северская земля, не сидеть бы ему и на Чернигове. Своя дружина у князя цела значит, кости целы, а мясо нарастёт. Другие говорили киевская господа не захотела Мстислава. Куда бы они делись-то после Листвена, когда Ярослав в Новгород сбежал? Я по-иному думаю господа вятшая северская на Киев идти не захотела.
Всеслав, прежде просто молча слушавший наставника, встревоженно поднял голову.
Когда князь в Чернигове они при князе и при милостях его. А одолей мы тогда Ярослава окончательно уехал бы Мстислав Владимирич с дружиной в Киев, а там своя господа есть, Чернигову чести меньше.
Всеслав закусил губу, напряжённо обмысливая услышанное. Витко слушал, приоткрыв рот.
И ты помни про то, Всеславе, невесело усмехнулся Брень. Твоя кривская господа такова же. Им честь пока ты тут, в Полоцке, на Севере владычишь. Тебе князем быть, тебе с Киевом ратиться, помни.
Слова про рать с Киевом Всеслав проглотил, не удивляясь видимо, слышал что-то такое ранее и от отца, а то и от дружинных кого. Витко же удивился, но смолчал, приученный к молчанию и послушанию. Отрок речей не ведущий.
Помни, вдругорядь усмехнулся гридень. Они тебе и Плесков помогут взять, и Смоленск, и даже Новгород, может быть, с Ростовом. И из любой беды тебя вытащат. Им от того честь великая и в добыче доля, и власть, и новые земли. Тебе и им. Но только пока ты полоцкий князь. А вот если ты в Киеве сесть попытаешься