Не говори ерунды. Я просто её подвёз. Оказался единственным трезвым в нашей гопкомпании.
Хотя сам понимал, что вовсе это не ерунда. Что-то есть Только знать бы что.
Да-да, подвёз Серёга барабанил пальцами по столу.
Он был одним из немногих, с кем я мог об этом поговорить. Настя. Моя первая и единственная любовь и боль. Серёга был свидетелем нашего романа, начавшегося ещё в институте. Поженились, едва получили дипломы. Настя всегда очень хотела ребёнка. Мы пытались, но долго не получалось. И вот долгожданная счастливая новость совпала с объявлением пандемии. Я поселил Настю в старом загородном доме родителей, выписывал ей один липовый больничный за другим. Думал, что спрятал беременную жену от опасного вируса. Наивный идиот. Но видно, от судьбы не уйдёшь. Ночью загорелась проводка. Соседи вызвали пожарных, но было уже слишком поздно. Моя жена и нерождённый ребёнок погибли.
Мне казалось, я сам умру в тот момент, когда мне сообщили эту новость. Мне отчаянно этого хотелось, чтобы быть рядом с ними, с моими родными и любимыми. Одному богу известно, сколько раз я думал, проигрывал в мыслях, как всё сложилось бы, если б она осталась в городе, дома, вместе со мной. Удалось бы тогда уберечь? Удалось бы избежать самого страшного?
Я виноват, я так сильно виноват перед ней. Эта вина грызла меня всё это время. Прошло почти два года, но легче не стало ни капли.
Вначале я прикладывался к бутылке. Главный закрывал на это глаза из сочувствия, из сострадания. А потом позвал на разговор и сказал, что всему есть предел, и, если я не возьму себя в руки, то потеряю должность. Тогда мне было откровенно наплевать. Я слушал его, но не слышал. Работа, должность какое это теперь имеет значение, когда впору лезть в петлю?
Серёга тогда меня вытащил. Заставил понять, что карьера врача это то, к чему я шел всю сознательную жизнь, и это то единственное, что у меня осталось.
Я вспомнил, как Настя радовалась, когда меня назначили заведующим отделением, гордилась и хвалила. И я вылез из этой ямы, чудовищными усилиями удалось собрать себя по кусочкам. После визита к наркологу я стал возвращаться к нормальной жизни.
Встреча с Лизой всколыхнула болезненные воспоминания. Удивительно, но она была похожа на Настю. Не внешностью, нет. Настя была маленькой и хрупкой, как куколка. Похожа чем-то едва уловимым поведением, манерами, плавностью жестов, неспешной речью. Настя, бедная моя, милая моя, любимая моя Настя. За всё время, что мы были вместе, она никогда мне слова поперек не сказала. Но каким-то непостижимым образом, женскими уловками, мудростью ей удавалось сделать, чтобы всё было так, как хочет она. Когда я понимал, что снова пляшу под её дудку, я подхватывал её на руки, обнимал, целовал, называл своей маленькой чертовкой. Она шутливо дулась, а потом заливисто хохотала вместе со мной. Хотя, конечно, я лукавил. Она была моим ангелом, моим светом, всей моей жизнью.
В дверях показались Лиза и медсестра. Лиза выглядела немного получше. Не думаю, что её самочувствие изменилось за такое короткое время. Просто стало легче от осознания, что ситуация находится под контролем. А вот Наташа выглядела очень довольной. Протянула Серёге снимки и не удержалась от комментария:
Перелома нет!
Я понимал её радость ещё бы, гипсовать не надо, можно пойти в сестринскую и подремать часок другой.
Сам вижу, пробасил Василич. Ну что ж, Лиза, я вас поздравляю. Тугое бинтование и анальгетики вам в помощь. Я дежурю тридцатого, можете зайти показаться. Наташа, дай-ка нам эластичный бинт.
Девушка, порывшись в шкафу, бросила рулончик через кабинет, а Серёга ловко его поймал.
Вы полегче в следующий раз, тем более на каблуках, говорил он, обматывая широкий бинте вокруг сустава.
Спасибо! Лиза сдержанно кивнула, но, взглянув на сапоги, не смогла скрыть замешательство. Перебинтованная нога в них теперь не влезала.
Серёга тут же нашел решение проблемы. Достал откуда-то из-под стола огромные сланцы размера эдак сорокового и протянул Лизе.
Можете не возвращать. Кто-то из дежурантов забыл. Уже несколько месяцев валяются. До машины доковылять, думаю, получится.
Спасибо, повторила Лиза и, опершись на меня, покинула кабинет.
Всегда многословный и острый на язык Серёга не ответил, а только задумчиво посмотрел нам в след.
В коридоре Лиза неожиданно остановилась.