Внизу меня ждал высокий загорелый господин с плотной окладистой бородой. Он прохаживался туда-сюда, заложив руки за спину, и, когда я появилась наверху лестницы, остановился и вытянулся.
Леди Уилкокс? чуть картавя спросил он. Голос его был хриплым, этот человек явно привык громко кричать и командовать. Я кивнула, заметив, что рядом со мной стоит Сьенна, явно готовая меня поймать, если я вдруг решу упасть. Что бы это все значило?
Визитер щелкнул каблуками своих не очень новых сапог:
Я капитан и владелец судна «Честь королевы» Винсент ван Телсен. Это с нами ушел в рейс на Мадагаскар ваш муж
Я молчала. Начало его речи мне не очень-то понравилось. Я видела, что в углу толпится прислуга. Все чего-то ждали.
Прошу вас, продолжайте, сказала я, заполняя возникшую паузу. Спускаться вниз я передумала.
На обратном пути мы попали в серьёзный шторм. Нас изрядно потрепало И по окончании его мы не досчитались на борту пятерых человек, в том числе и вашего мужа, выпалил визитер. Примите мои глубочайшие соболезнования. Мне очень жаль, миледи, Роберт Уилкокс был прекрасный человеком и моряком он смотрел на свои сапоги. Компания выплатит все, что было положено контрактом, а также
Я нервно взмахнула рукой, голландец замолчал. Повисла тишина.
На самом деле, жест мой был, скорее, спонтанный, чем имел под собой какой-то смысл. Видимо, я сегодня слишком много провела на ногах, и голова стала кружиться. Пытаясь сохранить равновесие, я дернулась, Сьенна схватила меня за локоть. Ван Телсен замолчал, смотря куда-то в сторону. Мне становилось все хуже и, признаюсь, известие о моем внезапном вдовстве было тут не при чем.
Буркнув, что-то про то, что банковский агент компании находится в Капстаде, и мне нужно будет только обратиться туда, Ван Телсен ещё раз выразил все свои сожаления и удалился. Сьенна держала меня за руку повыше локтя.
Миледи миледи, вернитесь в постель. Мужайтесь, прошу вас
Я мотнула головой, пытаясь сказать, что дело не в моем мужестве, но сил на это не хватило. Как оказалась в спальне не помню. Когда я проснулась, в спальне были доктор Парфе, а также Сьенна и Матильда.
Миледи, первый сунул мне что-то под нос. Вдохните поглубже. Как вы?
Не знаю, ответила я. Я ещё жива, да? Но все равно ничего не помню
Ваша память вернется, когда придет тому время, вздохнул доктор. Увы, здесь медицина ничем помочь не может, простите. Вставать с постели вы можете, но не усердствуйте. Горничные уже рассказали мне, что вы сегодня много передвигались И это известие Примите мои глубочайшие соболезнования, миледи!
Я закрыла глаза.
Доктор, вы знали моего мужа? тихо спросила я.
Да, конечно, в какой-то мере, как и всех
А я нет, слегка усмехнулась я.
Ответом мне было всеобщее молчание.
Внутри меня была пустота. Большая и бесполезная. И заполнить её было нельзя. Всё. У меня не было прошлого, потому что с собой его унес человек по имени Роберт Уилкокс, а теперь, кажется, не было и будущего. Здесь, на Маврикии, среди приезжих и рабов я была одна. Совсем одна.
Мне не хотелось открывать глаз, потому что не на что было смотреть. Я не ощущала горечи и боли от потери. Потери человека, которого не знала и не помнила. Кем он был? Каким человеком? Как выглядел и что значил для меня? У меня не было ответов на эти вопросы. Для моего сердца его потеря было такой же безболезненной, как смерть болонки местного губернатора. Но кому до этого есть дело?
Все удалились, оставляя меня одну, и я услышала лишь шепот, с которым Сьенна обратилась к Матильде.
Может, это и к лучшему, что она упала Представь, какое горе мучило бы её сейчас?
А ведь она права. Если бы я любила этого человека, потеря была бы огромной, а сейчас этот факт просто кусок моего существования. И что теперь? Что? Мне хотелось не плакать, мне хотелось громко хохотать безумным смехом.
Проснулась я ночью, мучимая диким желанием спуститься вниз. Моя фигура в белой сорочке, наверное, могла испугать кого угодно, но меня не смутило это. Я не стала дергать звонок и беспокоить горничных, чья комната была соседней. Медленно я сошла вниз, не взяв свечи, и вошла в гостиную. В окно светила полная луна, заливая комнату скорбным монотонным светом и освещая пианино в углу. Открыв крышку, я положила руки на клавиши, ощутив их холод. Прислуга сказала, что я умею играть. Умею играть что? Нужно довериться ощущениям, памяти своих рук, желанию жить заново во что бы то ни стало! Мои пальцы скользнули по клавишам пианино, звуки какой-то мелодии заставили меня вздрогнуть от страха. Я играю! Я что-то играю! Руки помнят это, я жива! Ещё несколько аккордов и я в ужасе отпрянула назад, испугавшись самой себя.