Канатов и холстов снаряд полезный,
Сокровище паломников над бездной,
Уступлен все ж пловцам, по их мольбе,
Оплот надежд в неравной их борьбе.
И, полюса раб чуткий, в добрый час,
Дух кормщика вожатый, дан - компас.
VI
Чтоб ужас первый дела заглушить,
Вождь самозваный - кубок осушить
Товарищей зовет: и спех им - пить,
Спех - во хмелю сознанье утопить!
"Героям - водка!" - Бэрк вскричал однажды;
Путь влажный к славе вам, страдальцы жажды
Эпической!.. И так же общий толк
Решил: в гульбе рассудка спор умолк.
Звучит "На Отаити!" дружный крик...
Как странно сладок буйственный язык!
Прекрасный остров, изобильный мир,
Приязнь, вседневный праздник, вечный пир,
Детей Природы кротость, нрав приятный,
Дары любви, избыток благодатный,
Так вот что снится морякам суровым,
Всю жизнь гонимым каждым ветром новым,
Присвоившим злодейскою рукой
То, в чем благим отказано, - покой!
Так создан человек; дорогой разной
Мы к цели все спешим однообразной.
Богатства, рода, племени различье,
Удача, нрав и бренное обличье
Все глину мягкую в нас мнет властней,
Чем страшный зов за гранью наших дней.
Но шепот тайный будит все ж сердца
И в кликах слав, и в кладовой скупца:
Жизнь - пеструю развертывает повесть,
А в нас не молкнет голос бога - Совесть.
VII
Челн хилый (скорбный вид!) пловцами полн,
И не вместит всех верных грузный челн.
Невольникам не своего решенья,
Им на досках душевного крушенья
На опостылом плавать корабле!
Ладья родная сгинет в бурной мгле!
Заранее злорадный мерит взор
Пигмея-паруса с ветрами спор.
И хрупкий ботик, правящий средь волн
Моряк природный - раковинку-челн,
Друг мореходцев, океана фея,
Плывет надежней, и плывет вольнее.
Взметется ль шквал на молнийных крылах,
Он в глубь нырнет и спрячется в валах.
И что пред ним победные армады,
Чьи вихрь, вскрутясь, размечет вдруг громады?
VIII
Все справлено; корабль на зов морей
Готов лететь по знаку главарей.
Страж Блэя, раб их воли беспощадной,
Являет трепет жалости досадной,
Умильным взглядом взгляд героя ловит,
Своим - немой печалью прекословит,
Он сочный плод подносит робким даром
К его губам, спаленным жадным жаром.
Едва замечен - услан прочь матрос...
Нет милости! Свирепый гнев возрос!
Мятежник юный выступил (вождем
Обласкан был он) и "Чего мы ждем?"
Вскричал; чрез борт пловцам кричал, кичась
"Вам промедленье - смерть! Отплыть сейчас!.."
И что ж? Став зверем в диком произволе,
Вдруг вспомнил он все, чем он жил дотоле,
Чей он палач, пред ним - чей благодетель...
Единый был средь всех тому свидетель.
С укором грозным молвил Блэй: "Так вот
Вся мзда твоя любви моей, забот?
Надежда имя честное оставить
И вящей славой Англию прославить?.."
И дрогнул тот, и головой поник...
"Так! Проклят я!" - шептал его язык.
Он Блэя к борту молча увлекает,
И молча в лодку тесную толкает,
Глядит, не в силах слов произнести...
Но многое сказалось в том "Прости!"
IX
Тропическое солнце над волнами;
Резвится ветерок, повитый снами:
Он - что в струне Эоловой - к волне,
Струясь, прильнет - и никнет в тишине.
Веслом упорным роет челн опальный
К утесам, еле видным, путь печальный,
Что в море тучей стелют свой хребет...
Судну с ладьей отныне встречи нет!..