Он ещё потусил с глухонемыми, пытаясь проникнуться в тонкость их восприятия музыки, но скоро ему стало скучно, и он свал ил.
Девочка порхала как балерина. Другая махала длинным платьем как цыганка. Третья, разодетая, как Мэрилин Монро, вертелась на носках. Рядом с ними волосатые, в основном, худые (но попадались и мускулистые) мужские торсы крутились, порхали и тряслись в конвульсиях. Один старый хиппи застыл посреди этой вакханалии с газетой на голове, и никто не смел его трогать.
«Здесь можно танцевать с любыми движениями, Уильям вознёс руки к небу и растопырил пальцы, потому что это лучшее место на свете!».
Девочки в длинных платьях-колокольчиках, похожие на цветки из «Фантазии» Диснея, вращались. Вращались и бородатые мужики. Их глаза были закатаны в экстазе, а заплетённые косы бились друг о друга, как рыбьи хвосты. Они не танцевали. Они вращались. Медитировали в движении. Они спиннеры религиозная коммуна, где поклонялись особому богу Джерри Гарсия.
Уильям тоже крутился. Поначалу его мутило, но он не сдавался. Он набирал скорость, периодически врезаясь в коллег по цеху, затем притормаживал, снова разгонялся, и
Sunshine daydream!!! пели Grateful Dead, и Уильям кружился быстрее и быстрее, и всё пропадало в водовороте ярких линий, и быстрее и солнечные грёзы!!! и он пел, пел один и всем мешал, и разгонялся, и любовь и свет спиралями спускались на него, в него, в эту человеческую юлу, которую кто-то заводил вновь и вновь, и Уильям видел руку бога, и sunshine Daydream!!! Уууууууу!!! он выл фальцетом, как Донна Годшо, и все попадали, как кегли в боулинге, и били поклоны. Уильям тоже бил.
It was beautiful! Уильям полез обниматься. Его новые друзья, как и многие другие, вышли в коридор. Уильям последовал за ними. Увидел буфет и променял своих идеологических братьев и сестёр на печеньки за 50 центов и сок за 35.
Скажи чё-то умное, ляпнул один торч другому, и тут же рассмеялся, предвкушая ответ.
Дааааарк Стааааар! заорал второй.
Уильям высосал весь сок из трубочки и тоже закричал:
Даааааааарк Стааааааар!
Даарк Стааар! крикнул ещё кто-то.
Дарк Стар!
Дарк Стаааааар!
Чем могу помочь?
Уильям обернулся.
Ещё один сок? спросил лысеющий, толстеющий, и, скорее всего, обильно потеющий мужик в просторной лимоновой майке поло.
Д-да, Уильям видел в нём жёлтого цыплёнка.
Тридцать пять центов, цыплёнок улыбнулся.
Уильям выложил мелочь на прилавок. Монеты стукнулись друг о друга и оглушили Уильяма. Яркий свет слепил его.
Красное, белое или зелёное?
Билл Грэм стоял в белом фраке и цилиндре, с бутылкой вина в руке. Уильям расхохотался.
Прости, Билл, сказал он, но смех распирал его, и Уильям не мог остановиться. Зелёное, ахахаха. Зелёное вино, нахахахаха.
В зале зверинец. Все орали. Свистели. Чероки (парни с перьями на макушке и красными полосками на лице) улюлюкали. Милая девочка лет четырнадцати, в косынке, облизывала папиросную бумагу. Отовсюду веял знакомый, вкусный запах марихуаны. Стены дрожали, как в мультиках.
Эй, Уильям обратился к девочке и завис, повторяя букву: «ааааааа». Ааа сколько тут примерно народу?
По идее, тысяч семь, она заворачивала косяк. А хотя Дядя Бобо иногда и до десяти тысяч сюда впихивает.
Кто-то свистнул. Милая девочка исполнила низкое «Чу-чуууу!» под стать паровозу. Кто-то завыл по-волчьи. Кто-то закукарекал. Уильям оттянул нижнюю челюсть и издал сокрушающее «Мууууу!» круче любой коровы. Он чувствовал себя Джеймсом Дином в «Бунтаре без причины».
Грэйт-фул-дэд! Грэйт-фул-дэд! орал парень с огромными бусами и в пиджаке с тиграми. Его лицо было разрисовано в цвета радуги.
Грэйт-фул-дэд! присоединился Уильям.
Но Дэды всё не показывались.
Джер-ри Гарсиии-я! Джер-ри Гарси-я! начал Уильям, и парень в бусах, и какой-то серьёзный мужик с усами и затемнёнными очками, как будто случайно попавший в этот сумасшедший дом, поддержали его.
Но Джерри не показывался.
Шлю-хи и нарко-та! заорал Уильям, и его и тут поддержали. Шлю-хи и нарко-та! Шлю-хи и нарко-та! Шлю-хи и нарко-та!
Врммм! врммм! с балкона спускался мотоциклист в костюме дяди Сэма. Его лицо скрывал шлем в виде черепа.
Приз-рачный гон-щик! заорал зал. Приз-рачный гон-щик!
Мотоцикл рычал. Две гитары (а возможно, ещё и бас) играли молниеносные тремоло.
Приз-рачный гон-щик!
Уильям и пара чудаков схватили колёса мотоцикла, сами не зная почему, и тянули. Гонщик снял шлем и пытался их им отогнать. Парень с бусами вырвал шлем из рук гонщика, и зал закричал в победном кличе, будто они действительно что-то выиграли. Роуди затащили мотоцикл на сцену. Билл Грэм слез, крикнул: «Happy New Year!» в микрофон, и что-то взорвалось, и посыпались конфетти, и абсолютно голые парни и девушки поливали зрителей шампанским. Уильям открыл рот и прыгал как пёс, выпрашивающий кусок мяса. Шампанское мочило его накислоченную голову.