Он выменял откуда‑то свиней и раздал еще.
У Большого Короба был родственник, Малый Короб. Вместе им причиталась целая свинья. Большой Короб был человеком уважаемым, и ему причиталась почти вся свинья, а Малому Коробу – только левая задняя нога. У Малого Короба явилась хорошая мысль, и на празднике он спросил:
– А нельзя ли нам получить свинью живой?
Белому Батату было, конечно, все равно, и он обещал им свинью живой. А вскоре Малый Короб пошел к Большому Коробу и сказал:
– Я, пожалуй, передумал. Отрублю‑ка я лучше свою ногу и съем.
Большой Короб испугался, потому что трехногая свинья никуда не годилась, и стал его уговаривать. Наконец тот уступил, выпросив себе вторую заднюю ногу.
Через неделю Малый Короб опять пришел к Большому и сказал:
– Я, пожалуй, передумал: съем‑ка я эти задние ноги.
Большой Короб испугался и посулил Малому Коробу третью ногу. «Ну, так и быть», – сказал тот и ушел.
А через неделю он вернулся снова и сказал:
– Гляжу я на нашу свинью, и так мне хочется съесть свою долю.
Тут Большой Короб плюнул и сказал:
– И зачем я с тобой связался! Забирай свинью целиком и уходи. Отчего, однако, если ты такой хитрый, ты не можешь нажить свиньи сам?
После этого Большой Короб взял мотыгу и пошел копать ямс на огороде Дикого Кота, чтобы Дикий Кот прополол кукурузу на огороде Рябушки, а Рябушка за это подарил Большому Коробу поросеночка от своей свиньи.
Если бы Большой Короб умел считать, он бы посчитал, что у него почти сто полей, огородов и деревьев. Однако Свои поля, как известно, имеют затем, что это очень почетно, и затем, чтобы знать, на чьем Чужом ты работаешь.
А Малый Короб через три дня свинью зарезал и съел.
И больше мы не будем упоминать об этом острове, пусть их живут и наживают добро, а станем рассказывать о том, что происходило на восточном берегу, на материке.
2
В эту пору в Горном Варнарайне, в усадьбе Золотой Улей жил человек по имени Шодом Опоссум. Он был один из самых рассудительных людей в округе, и многие обращались к нему за советом и поддержкой. Этой весной пришла пора выдавать замуж его младшую дочь. Шодом решил добыть побольше мехов перед приходом храмовых торговцев, снарядил три больших лодки и поехал грабить деревню Лисий‑Нос, принадлежавшую Коротконосому Махуду, его давнему врагу. Все вышло как нельзя лучше, а еще Шодом навестил храм матери зверей, стены сжег, а украшения и прочее взял себе.
На обратном пути Шодом остановился в усадьбе Птичий Лог, и хозяйка сказала ему, что рыбаки, ездившие к Темному острову за черепахами, видели там на мели разбитый корабль, точь‑в‑точь как корабли предков на скалах.
– Кто там был, люди или покойники, неизвестно, – сказала хозяйка, – но их было не больше семи и держались они смирно.
Дружинник Шодома, Арнут Песчанка, сказал ему:
– Если это покойники, какой смысл с ними драться? Все равно наше золото, если его взять силой, обернется углем и грязью.
– Можешь остаться, – говорит Шодом Опоссум.
– Я не останусь, – говорит Арнут Песчанка, – однако я вижу, что поездка эта добра не принесет.
Через некоторое время Шодом вышел по малой нужде и оставил в сенях секиру. Возвращается – а с секиры капает кровь. Шодом стал ее вытирать, а железо течет, течет, словно женщина в месячные. Тогда Шодом пихнул секиру под лавку, чтобы никто не заметил, и вернулся на свое место.
Хозяйка, однако, увидела, что он стал рассеян, усмехнулась и сказала:
– Вряд ли тебе, Шодом Опоссум, этот корабль по зубам, потому что три дня назад здесь проехал Марбод Кукушонок. А теперь он стоит у Песчаного Вала, и ходят слухи, что он решил с этим кораблем не связываться.